Дорога без возврата - стр. 11
– Жиль! Жиль, где ты, негодник?! – надрывалась жена мастера Гобера. В ответ со стороны кустов, густой полосой отделявших луг и огороды от леса, засвистела и защебетала какая-то птаха. А сын, который, закончив работу на огородах, должен был вернуться к матушке за новым поручением, так и не отозвался. – Ну покажись у меня! Выдеру так, что неделю потом на спину не ляжешь, – бессильно выругалась женщина, развернулась и пошла в деревню. Дел по хозяйству много, и времени ругаться с безответным лесом нет.
Едва мать отошла подальше, из кустов немедленно высунулась черноволосая мальчишеская голова. Убедившись, что на огородах больше никого нет, Жиль выбрался совсем и принялся стряхивать налипшие на штаны и камизу веточки и листочки.
– Урсюль, вылезай. Быстрее!
Девочка вываливаться из кустов подобно приятелю не стала. Всё-таки ей уже целых восемь, она почти взрослая – вон, недавно вместо детской рубахи до колен мама стала одевать её в настоящее взрослое платье, даже со шнуровкой[2]. И неважно, что перешито всё из одёжки старшей сестры – зато это платье принадлежит только девочке. Урсюль, как ей казалось, с солидной взрослой степенностью выбралась на свободное пространство, смахнула с рукавов листочки… И вдруг испуганно взвизгнула и отскочила: пока прятались, в волосах запутался жук – а теперь радостно вырвался из светлых прядей на волю.
– Тише ты, услышат! – шикнул на неё Жиль.
После чего одной рукой подхватил из кустов мешок с вещами, другой – ухватил подружку за запястье и кинулся бежать, увлекая девочку за собой. Мальчик мысленно ругался на ходу: ну почему все приятели оказались заняты! Но у всех родители дома, а отец Урсюль уехал вместе с мастером Гобером. Одному же купаться неинтересно совсем. Поэтому и пришлось брать с собой малявку, да ещё и девчонку. Но если их поймают… Жиль не понимал, почему стоит девчонке получить платье, и взрослые сразу запрещают купаться вместе. Хотя прошлым летом они плескались так кучу раз. Зато теперь… Две недели назад нескольких приятелей застигли на реке, так родители их избили так, что и вспоминать страшно, а приходской священник отец Аббон на всех такую епитимью[3] наложил, и подумать-то боязно. Но Жиль умнее: они пойдут не как всегда в ближние затоны, а ниже по течению. Недалеко от церкви как раз есть подходящая заводь. И места там совсем безлюдные, с окрестных деревень в церковь только на воскресную службу ходят – сегодня же ещё среда.
Накупавшись, дети сели сушить волосы. Жиль помог девочке зашнуровать платье: её мама специально завязывала хитрым узлом, самой развязать можно, а вот сделать такой же потом – нет.