Дон Кихот Ламанчский. Том I. Перевод Алексея Козлова - стр. 36

Сказано – сделано!

Надо сказать, что куча под окном росла на глазах.

Тут священник открыл ещё одну книгу, и они увидели на титуле помпезное заглавие – «Рыцарь Креста».

– Да уж! Ради такого душеспасительного зачина, столь же святого, как и вся эта книга, можно было бы простить её художественное бесплодие и полное тупое невежество, но сколь часто и совершенно справедливо говорят, что за крестом всегда сидит дьявол, что я и не знаю, как тут поступить! … А ну шустро в огонь! Пшла!

Приняв у цирюльника следующую книгу, святой отец сказал:

– Кажется, это «Зерцало Истинного Рыцарства»!

– Я уже знаю пределы вашего милосердия, – сказал священник, – там некий господин Рейнальдос Монтальбан со своими друзьями и сотоварищами, на круг там больше воров, чем у самого Кака, и в массовке участвуют все двенадцать пар Парижских Пэров, во главе с их истинным историком-батописателем Турпином. И честно говоря, я осудил бы их не меньше и не больше, чем на вечное изгнание, даже потому, что у них там присвоена часть изобретения знаменитого Маттео Бьярдо, из которого ткал свою ткань истинно христианский поэт Людовико Ариосто, которого, особливо если я найду его здесь на каком-либо другом языке, а не на его собственном, я не буду уважать ни на грош, но если он говорит на своем языке, я возложу эту книгу на свою голову.

– Кажется он у меня на итальянском, – сказал парикмахер, -и между тем, я его не понимаю совершенно!

– Даже если бы вы его не поняли, – ответил священник, – и мы бы простили господина капитана, лишь бы он не тащил его в Испанию и не сделал из него деревянного кастильца, что лишило бы его естественной ценности. И что бы ни делали все те, кто хочет перевести книгу стихов на другой язык, как бы заботливо они не цацкались с автором и ни проявляли своё мастерство, истошно перевирая слова, они никогда не достигнут того уровня, какой стихи имеют при своем первом рождении. Первородство невозможно продать за чечевичную похлёбку! Словом, я утверждаю, что все эти французские поделки должны быть скорейшим образом собраны и брошены в сухой колодец, и пусть они там отмокают, пока мы не обретём всеобщее согласие в вопросе, что нам дальше делать с таким добрецом. Я боюсь встретить здесь Бернарда Карпианского, который наверняка где-то тут прячется, и другого – по имени Ронсенваль, попав в мои руки, эти поделки, должны сразу перекочевать в руки хозяйки, дабы она тут же передала их огню без какой-либо передислокации. Женщины вообще могли бы быть прекрасными палачами!

Все это подтвердил цирюльник, он хорошо знал своего приятеля, как правильного человека с хорошим вкусом, полагая того прекрасным священником, хорошим христианином и верным другом истины, который ничего, кроме истины в этом мире не признаёт.