Дом на краю света - стр. 40
Он надел штаны от пижамы поверх трусов и только тогда присел на край кровати, чтобы стянуть носки. Нед редко бывал совсем голым, разве что в ванной.
– Уф, – выдохнул он. – Как же я вымотался!
Я дотронулась до его потной спины. Он вздрогнул.
– Не бойся, – сказала я. – Я с самыми добрыми намерениями.
– “Нервная Нелли”, – улыбнулся он.
– Сегодня Джонатан привел нового приятеля. Ты бы его видел.
– Что, еще хуже Адама? – спросил он.
– Намного. Только совсем в другом роде. В этом есть что-то пугающее.
– То есть?
– Ну, он какой-то немытый. Настороженный. И впечатление такое, что дома его вообще не кормят.
Нед покачал головой.
– Знаешь, – сказал он, – по-моему, не надо вмешиваться. Джонни сам с ними разберется.
Я почувствовала, что во мне поднимается волна раздражения. Нед так мало бывает дома. И поэтому все происходящее здесь в его отсутствие представляется ему чем-то вроде непритязательной комедии, милого фильма о жителях одного дома на окраине города. Я продолжала поглаживать его спину.
– Но мне как-то не по себе, – сказала я. – Адам и другие по сравнению с ним просто дети. А этот, по-моему, может и украсть, и бог знает что еще сделать. Понимаешь, я испугалась, что Джонатан тоже изменится: начнутся девочки, машины, невесть что еще.
– Конечно, начнутся, бабуся, – отозвался Нед и уютно забрался под одеяло.
Я понимаю, какое кино крутилось сейчас у него в голове – веселая комедия из жизни тинейджеров: безобидные развлечения, первые свидания, друзья хиппи и т. д. и т. п. Возможно, он прав. Но мне такой беззаботный подход был недоступен. Я не могла объяснить ему, как меняется восприятие, если это не фантазии, а твой ежедневный, ежечасный опыт. Попытайся я что-нибудь сказать, тут же оказалась бы в роли беспокойной клуши с атрофированным чувством юмора.
– Ты не против, если я потушу свет? – спросил он. – Или хочешь еще почитать?
– Нет. Туши.
Мы легли рядышком и некоторое время молча дышали в темноте. Казалось бы, у нас не должно быть проблем с темами для разговора. Но, возможно, самым главным открытием в области семейной жизни стала для меня ее непреходящая формальность, и это при том что телесные привычки другого известны тебе лучше своих собственных. Однако за исключением обремененности этим знанием мы ничем не отличались от просто мужчины и женщины на очередном свидании, проходящем к тому же не слишком успешно.
– Я сегодня приготовила цыпленка с эстрагоном, – сказала я. – Ты бы видел, как он на него набросился. Как будто неделю не ел.
– Ты о друге?
– Да.
– Как его зовут?
– Бобби.
На улице громко мяукнула соседская кошка. После смерти мисс Хайдеггер ее дом последовательно переходил к трем разным семьям, отличительными особенностями которых было невероятное количество недокормленных собак и кошек и склонность к внезапным отъездам. Наш район явно хирел.