Доля ангелов - стр. 43
Как-то утром, нетвердой походкой возвращаясь из порт-ройялского кабака, Джон Стейк задумчиво подкидывал единственную оставшуюся у него монету – золотой дублон. На крутящемся блестящем диске попеременно мелькали щит и крест, а Джон размышлял о переменчивости удачи. Остановившись у какой-то глинобитной стенки, чтобы отлить, кок уже завязывал штаны, как вдруг услышал яростный лай, рычание и воинственный писк.
Заглянув за угол, Джон Стейк удивленно хмыкнул. Две бродячие шавки, худые – кожа да кости – злобно рыча, пытались ухватить крупную серую крысу, которая прижалась в углу и собиралась, судя по всему, дорого продать свою жизнь. На глазах у Стейка, крыса яростно цапнула одного пса за лапу, а второго полоснула по морде острыми когтями. Шкура у серой бестии уже была вся изодрана собачьими зубами, но сдаваться крыса не собиралась.
Джон Стейк молча смотрел на баталию. Потом вдруг, сам не зная, отчего, выхватил из-за пояса два пистолета (соваться в некоторые переулки без оружия было чистым самоубийством) и разрядил их в собак.
Когда дым рассеялся, и кок покрыл тяжеловесными матюгами пару любопытных, сунувшихся в переулок узнать, что творится, он увидел, что оба пса застрелены наповал, а обессилевшая крыса лежит на земле, но ее бок, кажется, еще чуть-чуть подрагивает.
– Чтоб тебя… – пробормотал он растерянно. Потом порылся за широким поясом и достал оттуда узелок. Аккуратно развернул тряпицу, вынул женские сережки с рубинами и задумчиво повертел в пальцах.
– Ежели не потеряю, то Молли получит их завтра, потому что я обещал ей эти цацки. А ежели потеряю… тогда да спасут мою душу все святые, потому что иначе Молли ее из меня собственноручно вынет.
Джон Стейк сунул сережки в голенище сапога, потом поднял крысу и завернул ее в тряпицу, на которой сразу проступили пятна крови.
– Помрешь ведь… – сказал он негромко. Крыса зашевелилась и что-то воинственно пропищала в ответ. – Ладно. Если не помрешь, то выживешь.
Подвыпившие моряки рассказывали в тавернах, что кок с «Черного Мартина» совсем спятил – выходил громадную помойную крысу, перевел на нее уйму мяса и бульона, а теперь носит на плече, да еще и разговаривает с ней, как с человеком!
– Колдовство! – уверенно заявил Косой Хименес. – В Испании за это быстренько бы в инквизи…
Дальше Хименес договорить не успел, потому что костлявый кулак Джона Стейка сломал ему челюсть в трех местах.
– Кто-то еще, джентльмены? – любезно осведомился «полоумный кок» у повскакивавших из-за игорного стола «береговых братьев». – Нет? Вот и отлично. Присаживайтесь, карты сданы.