Долгий путь в лабиринте - стр. 40
Саша видела: Шагин чуть расставил ноги, напрягся. Вот-вот кинется на «хорька».
Она крепче ухватила рукоятку револьвера, оттянула курок.
И вдруг Шагин сник, беспомощно опустил руки. Теперь и Саша услышала шум, доносившийся сверху. Оба дозорных подняли голову, насторожились.
Сомнений не было: к оврагу скакали всадники.
Шестая глава
Лобастый курган – четкое полукружие на ровной, как заштилевшее море, степи. Будто вдавили в землю гигантский шишак чудо-богатыря да так и оставили здесь на вечные времена. И прижился он, порос ковылем, ржавой щетиной перекати-поля…
На кургане двое пеших – мужчина и женщина, пятеро всадников. Остановились, глядят на село. Оно в полуверсте отсюда, просматривается из конца в конец – церковь и четыре десятка белостенных хат, выстроившихся по сторонам единственной улицы. Каждый домишко будто кораблик в море: село утопает в зеленых волнах вишневых и яблоневых садов.
Двое верховых, дав шпоры коням, устремляются вниз по склону кургана. Остальные конвоируют Сашу и Шагина.
Их вели всю ночь: появившийся у оврага второй бандитский дозор привез приказ атамана – всем, кто в степи, немедленно возвращаться в село.
Саше совсем плохо. Она повисла на руке спутника, едва переставляет ноги. Кажется, больше не выдержать. Но «хорек» заехал сзади, напирает конем.
– Крепись, Саша, – шепчет Шагин. – Во что бы то ни стало надо держаться!
И она делает шаг по склону кургана, еще шаг и еще…
Центр села. Подобие площади перед ветхой церквушкой.
Шагин усадил Сашу на землю. Сам остался стоять, разглядывая собравшихся.
Вокруг было много любопытных, в большинстве – женщины. Они стояли плотной молчаливой группой и с острым интересом наблюдали за пленными. Позади на церковном крыльце расположились бандиты – люди разного обличья, в германских френчах и русских косоворотках, в цивильных пиджаках и даже телогрейках, несмотря на жару, все с винтовками, гранатами и револьверами. Здесь же, на паперти, торчали рыльца пулеметов – «максима» и английского «гочкиса».
К площади подходили все новые люди – сельчане и обвешанные оружием мужчины.
– Фельдшера надо бы, – сказала женщина в сапогах с обрезанными голенищами. – А то беда случится, здесь опростается.
– Где его возьмешь, фельдшера? – возразила другая. – До Николаевки шестьдесят верст махать.
– В Щеглах, слух прошел, тоже фельдшера наняли в прошлом месяце.
– Слух – он слух и есть…
Шагин профессионально запомнил короткий диалог, оглядел женщину в сапогах.
– Воды, что ли, принести, – сказала она, нерешительно посмотрела на конвоиров и ушла.
Толпа раздвинулась, пропуская на площадь группу людей. Впереди шел пожилой поджарый мужчина в синем щегольском френче и лаковых сапогах со шпорами, звеневшими при каждом шаге. Он был при шашке и маузере. На голове лихо сидела квадратная польская конфедератка, но без кокарды. Это был атаман.