Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2 - стр. 12

– Тортор, ты не выручишь?

– Я последние деньги оставил ей.

– Онир, что, и у тебя ни копейки? Ладно, не огорчайся. Заходи же, заходи. Что, зря ты плелся в такую даль? – не меняя интонации сказал Подекс.

– Вы что, ребята, шутите?! Терпите пустые карманы, потерпели бы и без женщин, – вкрадчивым голосом сказал Подмастерье.

– А ты молодым не был? Надел на себя красную тряпку и думаешь, что кроме хапанья денег на свете ничего другого не существует? – перестал наконец улыбаться Подекс. – Да иди же, который раз тебе говорю, – снова бросил он Ониру.

– Никуда он не пойдет, – резко проговорил Подмастерье. – Пора бы вам знать, что лучше не оставлять после себя долги.

– Долги?! Какие долги? Можно подумать, сто тысяч задолжали, – начал входить в роль Подекс.

– Подекс, хватит. Пошли, – сказал Онир.

– Дурак ты! Я тебе про одно, а ты…

– Это действительно было бы лучше, – не сдержался Подмастерье.

Встал и Тортор. Последним к ним присоединился Подекс.

– Мы еще зайдем, – обнадежил хозяина Подекс.

– Вас здесь ждать не будут, – насильно улыбнулся Подмастерье и захлопнул за ними дверь, кипя от злости.

XI

Аколазия была в зале.

– Что случилось? – спросила она.

Подмастерье махнул рукой.

– Как вел себя этот последний? – спросил он.

– Как суслик.

– Подонок. Еще напрашивался на повторное увеселение.

– Не заплатил, да?

– И не подумал. Будем надеяться, что больше не придет.

– Я думаю, не посмеет, – тихо сказала она.

– Подожди минуту, – попросил ее Мохтерион и, зайдя в свою комнату, вскоре вернулся с деньгами.

Он дал почувствовать Аколазии выражением лица, что ее препирательство еще больше огорчит его. Она молча взяла деньги и ушла к себе. Подмастерье окинул взглядом залу, поправил покрывало на широкой тахте и почувствовал, что ему хочется задержаться здесь на секунду. Он подумал, что наказан Подексом за свою вину, которая состояла вся в том, что совсем недавно в этом помещении, ночью, он забыл, что является всего-навсего рядовым клиентом Аколазии.

Но так ли велика была его вина? Насколько неприятно было общаться с Подексом? Если бы его наказание завершилось вместе с уходом последнего, то он искренне счел бы, что она была небольшой и легко переносимой. А если бы не завершилось?

Он начал побаиваться, что непомерно суровое наказание вынудит его выискивать другие свои провинности, и, может, вовсе не в отношениях с Аколазией, но тут он вспомнил, что боится этого давно, боялся до встречи с Аколазией и будет бояться после расставания с ней, независимо от того, когда и при каких обстоятельствах это произойдет.

Мысль была прервана охватившим сознание беспокойством из-за незавершенности сегодняшних занятий. Было ясно, что он допоздна должен быть прикован к работе и не должен позволить себе расслабляться из-за “осчастливившего” его визита Подекса. Он об радовался, что у него нашлось достаточно добрых чувств, чтобы отметить поведение Онира, на фоне друга показавшегося человеком, но увлекаться его восхвалением было бы непростительной слабостью. Он подумал, что выискивание светлого пятна в происшедшем ему понадобилось для взбадривания себя перед занятиями и с удовлетворением заметил, что достиг цели.