Дочь леса - стр. 26
Накануне, переходя через опасный горный гребень, они потеряли одного овцебыка. Каменистая тропа обрушилась под копытами животного, и бык вместе со всеми навьюченными на него товарами рухнул в глубокий овраг. Эта потеря совершенно не улучшила настроения Сопота. Он отругал Ластианакса, обвинив юношу в том, что тот неправильно вел животное, потом стал распекать своего пса, дескать, тот рассердил горы, залаяв на галку. Ластианакс испытывал глубокое сочувствие к псу: в конце концов, Сопот относился к ним двоим одинаково пренебрежительно.
Помимо собственно овцебыка, эта неприятность стоила им полдня ходьбы. Караванщик во что бы то ни стало желал забрать упавшие в овраг товары или хотя бы их часть. Эта опасная операция стала серьезным испытанием для терпения мага. Затем пришлось распределять спасенные вещи на оставшихся животных, которые и без того сгибались под нагруженной на них поклажей. Потом наступил вечер, и нужно было скорее разбивать лагерь в небольшом ущелье, недалеко от осыпи. Они даже не смогли разжечь костер и легли спать во влажном, холодном ледяном укрытии, поужинав твердыми как камень галетами.
Полночи Ластианакс ворочался, размышляя о ситуации, в которой оказался, о судьбе Гипербореи, об Арке, и на следующее утро проснулся очень рано. Удивительное дело: Сопот все еще спал – обычно караванщик поднимался первым и не упускал случая указать нанимателю на его лень. Стремясь хоть на несколько минут избавиться от присутствия неприятного проводника, Ластианакс тихо покинул убежище, облегчился и отправился на поиски дров. Пес последовал за ним.
Это была крупная пастушья собака с густым мехом, похожая на волка, откликавшаяся на имя Хатам. Пес потерял ухо и несколько кусков кожи, защищая своего хозяина от пещерных медведей. Казалось, он тоже рад возможности ненадолго улизнуть от Сопота.
Вместе они направились к небольшому перевалу, за которым Ластианакс надеялся найти защищенный от ветра косогор и несколько елей. Хатам легко трусил по снегу на своих широких лапах, почти не оставляя следов. Он добрался до перевала раньше Ластианакса и замер. Вздернул одно ухо, вытянул хвост, весь напружинился, вглядываясь вдаль. Потом пес залаял.
– Тише, Хатам!
Лучше не злить горы, а тем более Сопота, а то еще проснется. Хатам скулил и топал передними лапами по снегу, словно звал своего спутника, требуя как можно скорее подойти. Ластианакс кое-как преодолел разделявшее их расстояние, неловко переставляя ноги с закрепленными на них снегоступами, и наконец увидел, что находится за перевалом.