Добрые люди - стр. 28

Кормили нас по-больничному, но, в общем-то, сносно. Раз в день бывали и фрукты: яблоко, банан или апельсин. И рыба, и парные котлеты, и суп с фрикадельками. Игорь отсутствием аппетита не страдал. Ближе к обеду уже ёрзал и ждал приглашения от столовской санитарки, регулярно обходившей каждую палату, как пастух с рожком, призывающий стадо на водопой. Впереди «стада» почти всегда бодро маячила подтянутая жизнелюбивая фигура Игоря в эффектном спортивном костюме. Лечащему врачу нашей палаты, красивой стройной татарочке лет тридцати с небольшим, Игорь каждый раз при её приходе делал изысканные комплименты, а на вопрос о жалобах несчастным голосом отвечал, что хотел бы тоже хоть изредка уезжать по вечерам домой. Однако, всякий раз ему в этом категорически отказывали. Вчера произошло тоже самое. И потому, вечером, когда я засобирался в «самоволку», согласованную с врачом, он несколько раз повторил фразу о том, как мне завидует, и как нелепо то, что он здесь оказался.

Сегодня опять суббота. Я приехал в больницу около половины восьмого – за лекарствами и капельницей, которую ставят мне здесь по утрам ежедневно. Привычно поздоровался с соседями и заметил, что кровать Игоря пуста. Спросил деда с койки напротив, а тот отвечает: « В реанимацию увезли». Говорит, что в пятом часу утра Игорь сходил в больничный душ, помыл голову, заварил себе чай, сел на край кровати и вдруг ему стало плохо: упал. Дед Володя Генералов, такой кругленький и лысенький, позвал медиков. И Игоря увезли на другой этаж.

Где-то около половины десятого появилась пожилая медсестра, которая убирает в палате, и стала просить нас показать ей: где вещи Игоря Бондаренко. «А что такое? Зачем?» – переспросил её дедок. «Умер», – ответила она дрогнувшим голосом. Глаза её заметно увлажнились. Все молчали. Потом ей показали, что все его вещи – в тумбочке, и полотенце, которым он вытирал помытую голову, сохшее на спинке кровати. Куртка от спортивного костюма висела на вешалке возле умывальника. «Надо бы сообщить родным», – поделилась медсестра, – «Да, некому сообщать: телефонную трубку у него дома никто не берет». «И не возьмет», – отозвался я, – « Игорь живёт один. С женой развёлся, а сын – давно взрослый – здесь, в городе, но – в другом месте».

Медсестра вздохнула, собрала вещи Игоря в его же спортивную сумку и ушла. А я пошёл к дежурному врачу, к женщине по имени Светлана Юрьевна. Она выглядела озабоченной. В больнице действительно не имелось адреса родственников Бондаренко. У меня их адреса на руках тоже не было, но дорогу к их дому я ещё не забыл, и потому вызвался помочь пригласить их в больницу. «Только не говорите ничего о смерти», – согласилась на помощь Светлана Юрьевна, – «Это дело врачей – сообщать такие вещи. Пожалуйста». Я взял такси и вскоре, как ровно неделю назад, снова был возле того же дома. Совершенно забыл: как снизу набирать номер квартиры, чтобы вызвать хозяев. Потыкался, помыкался, вздохнул и вышел на улицу. Рядом оказалась дворничиха с ключами. И дверь подъезда была преодолена. Поднялся на третий. Дверь в квартиру не открылась так, как это было в прошлый раз. Я уже подумал, что люди выехали с утра куда-нибудь на природу: сегодня замечательный солнечный теплый весенний день. Думал уйти, но напоследок позвонил ещё раз и сразу понял: почему не открывалась дверь. За порогом стояла та же молодая женщина в махровом халате и с полотенцем, накрученным на мокрую голову. Видимо, купалась в ванной и ничего не слышала. Она сразу узнала меня и улыбнулась, как старому знакомцу. «Вам нужно срочно ехать в больницу», – произнес я. «Почему?» – спросила она. «Пожалуйста, срочно поезжайте в больницу», – повторил я, повернулся и направился вниз по лестнице.