«До конца назначенного и творения нового». Зороастрийское происхождение иудеохристианской эсхатологии - стр. 44
Дальнейшее развитие этой идеи присутствует во второй части Книги пророка Даниила (165 – начало 164-го г. до н.э.), которая содержит единственное в Еврейской Библии выражение представления об эсхатологическом телесном воскресении: «И многие из спящих в прахе земли (wərabbim miyyəšene ’admat-«ap̄ar) пробудятся (yaqiṣu), одни для жизни вечной (ḥayye «olam), другие на вечное поругание и посрамление (laḥarap̄ot lədirə’on «olam)» (Дан. 12, 2).
Слово dr’wn («посрамление») во всей Еврейской Библии встречается всего 2 раза – в приведённых стихах Ис. 66, 24 и Дан. 12, 2. По всей видимости, под «вечным посрамлением» автор второй части Книги пророка Даниила имеет в виду неугасимый огонь долины Хинном, о котором говорит Третье-Исайя, однако в Дан. 12, 2 этот огонь жжёт уже не трупы, а воскресшие тела грешников. На этом основании можно предположительно говорить о появлении у иудеев представления о пламени геенны во II в. до н.э.
Межзаветные тексты
В межзаветных иудейских сочинениях образ огненного ада встречается неоднократно, но само слово геенна употребляется редко. Так, в 4-й Книге Сивилл, иудейское ядро которой, вероятно, восходит к II в. до н.э. – I в. н.э., говорится: «Тех, кто, живя нечестиво, / Истинной веры не знал, земляная толща накроет / Душного Тартара, пропасть поглотит ужасной геенны» (ὅσοι δ» ὑπὸ δυσσεβίῃσιν / ἥμαρτον, τοὺς δ» αὖτε χυτὴ κατὰ γαῖα καλύψει / Τάρταρά τ» εὐρώεντα μυχοὶ στύγιοί τε γεέννης) (КС, 4.184—186). Перед этим сообщается, что Бог «порочных в пламень отправит, / в мрак преисподней» (ὑπὸ ζόφον ἐν πυρὶ πέμψει) (КС 4.43—44). Здесь слово γεέννα употребляется уже в форме, известной по Новому Завету.
3-я книга Ездры (кон. I – нач. II в. н.э.) сообщает, что после страшного суда «явится яма мучений, а напротив неё – место покоя; откроется печь геенны, а напротив неё – рай наслаждений» (et apparebit lacus tormenti et contra illum erit locus requietionis, et clibanus gehennae ostendetur et contra eam iucunditatis paradisus) (3 Ездр. 7, 36). По всей видимости, редкость упоминаний геенны в сочинениях эпохи Второго храма вызвана тем, что в переводах на другие языки это семитское слово оказывалось скрытым за другими словами.
Предположительно самые ранние упоминания огненного ада в межзаветных текстах содержатся в 1-й книге Еноха. Образ огненной бездны появляется уже в Книге стражей (III – II вв. до н.э.), где она предназначена для уничтожения в судный день мятежных стражей: «И в великий день суда он (Азазел) будет брошен в жар» (Пан.: καὶ ἐν τῇ ἡμέρᾳ τῆς μεγάλης τῆς κρίσεως ἀπαχθήσεται εἰς τὸν ἐνπυρισμόν; Синк.: καὶ ἐν τῇ ἡμέρᾳ τῆς κρίσεως ἀπαχθήσεται εἰς τὸν ἐμπυρισμὸν τοῦ πυρός; эф. wäbä {ʿ} əlätə {ʿ} äb {a} yə ʾənətä k {ʷ} ənäne kämä yətəfänäwə wəsətä {w} aʿəyə) (1 Ен. 10, 6); «Крепко свяжи их (Семъйязу и его соучастников) под холмами земли на семьдесят родов до дня суда над ними и до окончания родов, пока не совершится последний суд над всею вечностью. В те дни их бросят в огненную бездну (гр. τὸ χάος τοῦ πυρὸς; эф. m {ä} təḥətä ʾəsatə); на муку и в узы они будут заключены на всю вечность. И немедленно Семъйяза сгорит и отныне погибнет с ними; они будут связаны друг с другом до окончания всех родов» (1 Ен. 10, 12—14).