Дневники герцогини - стр. 35
– Этого вы хотели? – спросил он.
– Я… Да…
Уинфилд прижал ее к спинке дивана, ее плечо скользнуло между подушками. Он не шевельнулся. Его полуприкрытые глаза, в которых светилась победа, смотрели на нее с жаром слишком сильным, чтобы его вынести. Шарлотта чувствовала, как этот жар растекается по ее жилам до кончиков пальцев.
Он склонился над ней. Его тело твердое, возбужденное, он до мозга костей мужчина. Медленно подняв руку, он исследовал ее груди. Сладкая боль пронзила Шарлотту. Она выгнула спину.
– Я могу отнести вас наверх, в мою спальню…
– Нет! Я не могу. Вы не можете.
Беспощадная улыбка растекалась по его затененному лицу. Его рука поглаживала лиф ее платья.
– Мы не можем этого сделать, – прошептала Шарлотта, подняв руку к его груди.
– Почему? – мягко спросил он. – Мы делали это в вашем дневнике, что подразумевает согласие, если не решительное приглашение. Конечно, со мной не советовались. Но не могу себе представить, что я отказал бы вам, если бы вы попросили.
– Я забралась в ваш дом не затем, чтобы начать связь, – с негодованием произнесла Шарлотта, глядя на его ироническую мину.
– Но вы забрались, и вы в моих руках. Вы знаете, что собственность – это девять десятых закона?
– Собственность? – выпрямилась она.
– Хотите бренди?
– Да, – сказала Шарлотта, хотя этот напиток обычно сразу ударял ей в голову.
– Я бы, пожалуй, тоже выпил.
Харриет стояла у двери кабинета не веря своим глазам. Она сразу узнала герцога. Но кто эта длинноволосая леди, над которой он склонился и целует с таким увлечением, что никто из них не замечает, что у них есть зритель?
О Господи! Шарлотта! Не может быть. И все же это она.
Харриет отпрянула.
Что делать?
Она не может допустить погибели Шарлотты.
Но с другой стороны, нельзя допустить, чтобы она потеряла мужчину, которого так желала. И Уинфилд явно желает ее, хотя как безвредная забава обернулась губительной интерлюдией, было для Харриет загадкой. Но сейчас не время задаваться этим вопросом.
Она-то думала, что Шарлотта случайно захлопнула дверцу шкафа и оказалась в ловушке, а на самом деле она в капкане объятий герцога, воплощая в жизнь один из эпизодов дневника, на страницах которого началась эта любовная связь.
Она выглядела такой беззащитной, когда сидела на софе, сжимая веер, что стремление защитить одолело в Гидеоне зов плоти. Он чувствовал себя негодяем из-за того, что заставил ее раскрыть карты.
– И давно вы ведете дневник?
– Дневники. С тех пор как научилась писать.
Он глотнул бренди.
– Вы всегда были так изобретательны?
– Я приукрашивала правду. Я хотела написать свою жизнь как волшебную сказку. И никогда не предназначала свои писания для чужих глаз. Там не все вымысел.