Дневник Рыжего - стр. 87
— Уху будешь? — Ладислав кивнул на котелок.
Наташа встала.
— Нет, мне уже домой нужно.
От супа на речной воде может случиться катастрофа, и придётся ей бежать в уличный туалет, путая следы и обгоняя индюка.
Ладислав тоже встал.
— Влево два шага и три вперед. Грибные светильники сегодня яркие. Не заблудишься.
Наташа поблагодарила за гостеприимство и ступила на тропинку, следуя указаниям лодочника. Не успела испугаться, что может наткнуться на хищника или врезаться в дерево, как упёрлась в подсолнуховый забор. Тропка с грибами оказалась короче дорожки с гнилушками.
В окнах соседа горел свет. А он сам стоял у черешни и напряжённо вглядывался в лес. Увидев Наташу, облегченно выдохнул.
— Наташ, ну ты даёшь! Уже ночь, а тебя всё нет. Я обматерил лесных духов и облазил весь берег реки, но меня постоянно выкидывало на чёртовы тропки, и я, как дурак, бродил кругами.
— Мне не нужен присмотр. Можешь идти спать, — высокомерно разрешила Наташа, с опозданием поняв, что её слова прозвучали грубо, хотя волнение Луки ей было приятно. Она смутилась и поспешила смягчить впечатление: — Правда, иди спать, всё нормально. Я просто гуляла.
Лука покачал головой.
— Спокойной ночи. Но… не делай так больше. Или бери меня с собой.
Наташа приблизилась к Луке, хотела сыронизировать, что он её едва ли сможет защитить, но вместо этого поцеловала в щеку. Отстранилась не сразу, хотя губами попала в скуловую кость и поцелуй получился жёстким. Она коснулась носом мягких волос на виске Луки и вдохнула. Его кожа пахла вишневым вареньем, солнцем и чем-то забытым, как воспоминание из далёкого детства.
— Спокойно ночи, Лука.
[1] Песня исполнителя Профессор Лебединский.
7. 7 глава. Рулька, дубль, рыбалка
Не могу собрать мысли в кучу, словно разучился писать. Забросил дневник почти на три месяца, хотел вообще выкинуть, а ещё лучше закопать. Это всё Зофья виновата. Она мне рассказала, что в ночь зимнего солнцестояния приходят вещие сны. Естественно, я выпросил у неё браслет с паучьими глазами и загадал увидеть будущее. Увидел, блин.
Мне приснилось, что мой дневник кто-то читает. Лица я не видел, только руку, перелистывающую страницы. Она была явно женская, с короткими чёрными ногтями. Жуткое ощущение. Мне уже давно не нужно публичное признание и слава лермонтовского героя. Это скорее привычка копаться в себе и дохлые попытки самоанализа. Но это мои попытки, личные, не для посторонних глаз, как детские голые фотографии, которым умиляются только родители или первые неуклюжие стихи с рифмой гроза-глаза.
У меня такое подозрение, что Зофья всё про меня знает и про этот дневник тоже. Это страшно, тем более теперь, когда у нас со Славкой всё было. Капец просто. Об этом я отдельно напишу, если не сотру из памяти, как я опозорился в первый раз. Второго пока не было. Родители вернулись в Старолисовскую, решили не дёргать меня до конца школы и остаться тут до лета. У Славки – не вариант. Там у стен не только уши, но и глаза, и память.