Дневник Рыжего - стр. 88

Вообще, со мной происходит странное, и мне это очень не нравится. Я думал, что физическая близость сильнее привяжет меня к Славке, но случилось наоборот. Понял на каком-то глубинном уровне, насколько мы разные. Словно виды, которым вообще не предназначено размножаться. Как слон и ласточка, жираф и стрекоза. Не было трепета и звездопада, просто голый секс, и как же это было неуклюже, мы даже раздеться полностью не успели. Разве это должно быть нелепо? Вот сейчас пишу и думаю, если сон реально вещий, то эти строчки прочтёт девушка с чёрным лаком на ногтях и посмеётся надо мной. Смейся, смейся. Это было в первый раз, папа дал мне парочку советов, я теперь монстр секса.

Зофья поит меня чаем, ведёт странные беседы, не намекает, но я чувствую: она всё знает. Славку она любит, балует и никогда не ругает. По идее, должна была меня заколдовать за то, что мы с её дочкой не ограничились поцелуями. Но вместо этого приветливо мне улыбается и почти всегда отвечает на мои дотошные вопросы. Она меня пугает, как спящий удав. Вроде такой ленивый и мудрый, но вполне может проглотить. Кстати, узнал, что жертва удава погибает не от удушья, а от остановки кровообращения. Зофья такая же неожиданная. Ждешь, что она заколдует, а она банально тюкнет топором.

Что там с отцом Славки, не знаю. Зофья называет его «существо» и, вспоминая, морщится, будто раскусила ягоду калины. Она как-то цинично и откровенно призналась, что никогда его не любила, просто знала, что от него получится Славка. Раз Зофья такая всезнающая, неужели не предвидит, что её дочка надумала сбежать из деревни? Или знает, но смирилась?

Один раз я у них задержался допоздна. Провожал Славку и попал в метель. Впервые за зиму выпал снег, сразу же, чтобы не мелочиться, поднялся ветер, и резко похолодало. Живописную грязь приморозило и выстудило до белесого цвета. Зофья не отпустила меня домой, позвонила тёте Жене и сказала, чтобы я дождался папу на машине. Славка так устала, что заснула прямо в кресле. Она никуда не ушла, но я словно остался наедине с ведьмой.

Она сидела рядом с печкой, плела коврик из цветных лоскутков и что-то шептала. Перехватила мой взгляд, остановившийся на спящей Славке, ухмыльнулась:

— Не бойся, не ошибёшься. Подсолнухи тебе подскажут.

— Что?

Зофья не любила повторять, тем более свои пророчества, не услышал – твои проблемы, но в этот раз сжалилась надо мной и уточнила, хотя я и так расслышал фразу.

— Ты сам её почувствуешь. Вообще, в тебе много от отца. Обжигаешься, но опять лезешь в пекло, жизнь тебя ничему не учит. — Она посмотрела на дочку и горько усмехнулась. — Подсолнухи подскажут.