Дневник - стр. 13
Затянулась и Лиза. Поразмыслив, ответила:
– Даже не знаю. Возможно, взяла бы в рот.
Что именно хотела дать Козлову Настя, и что думала взять в рот Лиза, я так и не узнал. После того, как окурок упал в унитаз и с шипением потух, а вода бурным потоком смыла его, старшеклассницы как ни в чем ни бывало вышли из своей кабинки и, помыв руки, – из женского туалета.
Через три минуты прозвенел звонок (уже не из динамика телефона, а настоящий, из коридора), и в это время я уже, не подавая виду, сидел на подоконнике возле моего классного кабинета. Из класса никто не выходил. Я знал почему. НН как всегда сказала, что звонок подается для учителя.
Да, Профессор, я просто сидел на подоконнике и болтал ногами, перебирая пятками по батарее, но до этого… в туалете у меня был весьма короткий, объясняющий мое дальнейшее поведение разговор.
– Ты еще тут? – Казалось, это мог произнести только я, но то был голосок девчонки, скрывающейся в через одну от меня кабинке. Не такой писклявый, как мой, не такой басистый, как у, вероятно, одиннадцатиклассниц. Средний голосок, который и должен быть у семиклассницы.
– Да. – Затекшие ноги дали о себе знать. Они подкосились. Я сел на крышку унитаза.
– Кто ты?
– Илья.
– Что тебе от меня надо?
– Я увидел кровь на полу. Она привела меня сюда. Я хотел помочь. Я же говорил. Получается, – меня осенило, – я хотел помочь тому, кто хотел помочь мне… Ты – мне, я – тебе. – Я улыбнулся, представляя глаза той девчонки. – Тебе чем-то помочь?
– Ты же из первого класса?
– Ага, – только и сумел выдавить я. Во рту пересохло, губы сжались.
– Значит ты еще слишком мал, чтобы помогать мне. Да и у меня уже все в порядке.
– Что с тобой случилось? Пытаясь поднять меня, у тебя пошла кровь носом? Я такой тяжелый?
– Не совсем, – ответила она и хохотнула.
– Какие-то меськи. Что это?
– Узнаешь, когда подрастешь. А подрастешь ты быстрее, чем тебе кажется.
– Думаешь? – спросил я, как какого-то мудреца, повидавшего в своей жизни все и даже больше.
– По себе знаю! – четко ответила она. – А теперь ступай, пока не попался старшим, а то тебя осудят сразу за два… за три… за четыре преступления.
– За какие? – Я открыл дверцу кабинки, размял ноги.
– Курение несовершеннолетнего мальчугана в женском туалете школы во время урока. Четыре в одном.
По идее, я должен был пулей выскочить из туалета, но вместо этого еле-еле попятился к двери. Остановился у засохшей кровяной кляксы, на которой уже красовался отпечаток не моей подошвы, ухватился за дверную ручку и прежде чем выйти, спросил:
– Как тебя зовут, девочка?