Дизайн безоблачной жизни. Большая книга практик и медитаций для всего и от всего - стр. 25

Сразу оговорюсь, что ничего не имею против самих туристов. Просто у нас дороги и цели разные, вот и все. Почти в каждой своей поездке я люблю становиться жителем этой страны – даже если это только на неделю. И осознанность играет в этом большую роль. Когда мы – «жители» этой местности, мы со своим уставом не пытаемся никого изменить, потому что, если честно, наш устав никого не интересует. Когда мы осознанны, мы «слышим», чем живет эта местность, эти жители, и впускаем в себя частичку этой земли. А это такой опыт, который не заменит ни один просмотр замечательной телепередачи «Орел и Решка».

В свое время выступление харизматичного итальянца Ернесто Сиролли на Тед-конференции произвело на меня неизгладимое впечатление. Он рассказывал о том, как, будучи в составе НГО, он в молодости поехал в Замбию сажать помидоры. При этом он поражался, почему жители этой удивительной плодородной земли никогда их не сажают сами, но вместо того, чтобы задать этот важный вопрос, он предложил им помощь в посадке. «Нам пришлось им еще платить, чтобы они приходили и работали на своей же земле», – вспоминал Эрнесто. Прошло время, и помидоры выросли огромными и красивыми. И в ту же ночь из джунглей вышло стадо гиппопотамов и съело помидоры. «О боже! Почему вы нам ничего не сказали?!» «А вы нас никогда не спрашивали, – невозмутимо сказали замбийцы. – Поэтому мы ничего и не сажаем».

Это самый лучший способ как минимум узнать нетуристические места. А также проникнуть в сердце этой местности. Мои самые лучшие воспоминания связаны со временем, проведенным с этими людьми, которых я называю своей фрактальной семьей. Только грузин может объяснить грузинскому персоналу аэропорта, что гости опоздали на самолет, потому что кушали хинкали (а это важное дело!). Только турок сможет сделать настоящий турецкий чай в двухярусовом чайнике, и при этом привезти этот чайник с собой в чемодане из другого континента. Только индиец может отвезти в нетуристическую деревню, чтобы его мама приготовила вам ужин на банановых листьях. Только американец сможет объяснить, что же означает «американская мечта» на самом деле. Только кабардинец, в конце концов, может продемонстрировать стройку, которая никогда не заканчивается, а только «временно приостанавливается».

Я, конечно, утрирую, но не сильно. Отсутствие осознанности предлагает нам мир в стереотипах, которых и у меня в свое время было немало. Перечислять их стыдно и неудобно в контексте этой книги, но могу однозначно сказать, что все они развеялись благодаря общению с людьми из разных стран. Мне, например, было непонятно, как подросток, проживший в США пять лет, до сих пор имеет сложности с английским языком, когда мне, прожившей на тот момент полгода в Америке, уже сны снились на английском. Причиной этого было именно общение, в котором его зона комфорта выигрывала: он общался с семьей исключительно на русском и старался общаться только с эмигрантами, но никак не с англоговорящими. Да, бывает сложно преодолеть себя и выйти из этого состояния удобства, где языковой барьер не препятствует общению. Но как бывший преподаватель английского языка с многолетним стажем скажу, что люди любят акценты, и любят тех, кто старается общаться на их языке. Не любят акценты в основном только российские преподаватели английского!