Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6» - стр. 27
Когда нам даст аванс товарищ Сталин…
В начале 1930-х годов политическое и военное руководство Советского Союза не сомневалось в неизбежности большой войны. Нужны были реконструкция Красной армии, качественное улучшение её технического оснащения – с этим никто не спорил, дискуссии разворачивались лишь вокруг главных направлений, масштабов и темпов перевооружения.
На одно из первых мест в войне выходила авиация, значение которой возросло многократно. Военные стратеги в разных странах утверждали: господство в воздухе – залог победы. Выдающийся военачальник Михаил Тухачевский писал:
Военные воздушные силы выросли в настоящее время в столь могущественный боевой фактор, что их совместные действия с сухопутной армией или морским флотом, которые были основным видом действий во время империалистической войны, в будущем явятся лишь вспомогательной задачей. Решающее значение будут иметь так называемые самостоятельные действия воздушных сил… [71, с. 68].
Политбюро ещё в июле 1929 года постановило считать воздушный флот, наряду с артиллерией и танками, одним из трёх решающих видов вооружений, по которым РККА должна превосходить вероятных противников. Одновременно высший партийный орган констатировал значительную отсталость советских ВВС и признал: на ближайшие годы важнейшая задача строительства красной авиации заключается в том, чтобы как можно скорее довести её качество до уровня передовых буржуазных стран[23].
Военно-воздушным силам нужны были не только рост численности и техническая модернизация, но и механизм восполнения потерь в ходе боевых действий. Этого нельзя сделать путём формирования запаса самолётов, равного их ожидаемой убыли за всё время войны, или постройки авиазаводов, которые будут действовать только в военный период: такой нагрузки не выдержит экономика даже самой развитой страны. Резервом ВВС и военного авиапрома предстояло стать гражданской авиации и гражданской авиапромышленности – строить их нужно было таким образом, чтобы в случае мобилизации гражданские самолёты могли в той или иной мере «подставить плечо» боевым авиачастям, а производственные мощности – быстро перейти на военные рельсы. Это касалось сырья и материалов, объёмов и организации производства, типов продукции и технических требований к ней, а также всей организации системы подготовки кадров, лётной службы и инфраструктуры – аэродромов, связи и т. п. При этом речь шла не о полной милитаризации гражданской авиации и её подчинении нуждам войны, а о максимальном взаимном согласовании, сближении мирной и военной сфер.