Детство - стр. 20
– Как же, помню. Такой славный был: глаза большие, а сам ласковый, понятливый и такой милый –не налюбуешься, – говорит бабушка, улыбаясь. – И молока верблюжьего довелось отведать.
Глаза деда влажнеют. Он ведет речь дальше:
– Да, только человек, поездивший на верблюде, может знать, чего он стоит, на что он способен. Эхэ, прошла жизнь, как вода, промчалась-миновала. Вспыхнула, блеснула молнией – и погасла.
Бабушка хмурится:
– Э, зачем роптать? Благодарить надо аллаха – восьмой десяток доживаете. Поели, попили, немалые годы пожили…
Дед чуть приметно улыбается, пальцами расчесывая белую бороду:
– Я вообще говорю, старая. Дожить бы. Говорю, до свадьбы внуков.
– Ишь, а потом и на невесток внуков посмотреть захочется, – насмешливо кривит губы бабушка. – Старикам всем жизнь сладкой кажется, хочется пожить подольше.
– Дедушка, – говорю я, – вы только и знаете, рассказываете про верблюдов, расхваливаете давние времена. А мне не верблюды нужны, а загородняя усадьба нужна. Смотрите, какая здесь жара, как в аду. А за городом на просторе – хорошо! Ветерок прохладный подувает. Много воды. Дыней, арбузов много. А винограда и того больше. Была бы у нас хоть маленькая загородная усадьба, я сам насадил бы там самых лучших персиков, черешни, урюка. А потом такого бы винограда завел – залюбуешься!..
Дед задыхается от смеха:
– Э, сынок, о чем это говоришь ты? Простор расхваливаешь. Да кому же и знать прелести просторов, как не мне! Денег нет – будь они прокляты! А на загородный сад деньги нужны, малыш. Вот, когда вырастешь, станешь добытчиком, сам приобретешь себе за городом райский сад!
Я молчу. Хмурясь, некоторое время прислушиваюсь к разговору деда с бабушкой. Потом, выбрав подходящую минуту, прошу деда:
– На гузаре дыни появились – и такие сладкие! Идемте, дедушка!
– Э-э, оставь, сынок. Дыни еще не поспели, потерпи. Да и денег нет у меня, – говорит дед.
– Отстань! Совсем ты избаловался. Деньги для нас теперь – что яйцо сказочной птицы Анко! – сердито говорит бабушка.
Нахмурив брови, обиженный, я отправляюсь на улицу.
– Что стало с Ташем? Все ли у него благополучно? Здоров ли он? Боже, пропади оно, это постоянное скитанье! – говорит бабушка и тут же поворачивается к деду. – Что вы расселись? Вставайте сейчас же! Хасан-ака приехал, повидайтесь с ним.
Дед прячет под одеяло четки. Говорит:
– Ходил я к Хасану, все благополучно… – И уже тверже: – Странствует он, торгует по степи…
– Три месяца, как он уехал, и ни знака – ни признака от него, от моего единственного сына. Бездушный вы человек! – Мне кажется, что на лице бабушки прибавилось морщин.