Декабрь в объективе - стр. 31

— Здравствуйте, Татьяна Николаевна! — сказала Василиса тихо абсолютно спокойным голосом.

Не бабушка, выходит… И то хорошо!

— Кто это с тобой?

Пенсионерка глянула на него так сурово, что он окончательно заледенел.

— Это папа…

Только чудом глаза не закрыл от Василисиной наглости!

— Ани…

И всё равно не выдохнул.

— Моей одноклассницы. Я ногу подвернула, и он…

Вот и ложь во спасение — да, шустра девочка, ничего не скажешь! Василиса Премудрая прямо-таки!

— Меня привёз.

Машин полный двор — не запомнишь ведь, где чья, и хромает маленькая лгунья, надо отдать должное, очень даже натурально.

— Сама до квартиры дойдёшь? — подыграл ей Иван.

Василиса кивнула.

— Какой этаж-то у вас?

— Третий.

— Доковыляешь… Ну давай! — махнул рукой. — Бабушке привет!

Дождался, когда дверь подъезда захлопнется, сунул руки в карманы и пошёл прочь.

— А где же ваша машина, мужчина? — услышал он в спину и обернулся:

— Попутку поймали, — ответил доморощенному следователю с вызовом. — А надо было такси к подъезду заказывать?

— Ну, вам-то на такси попривычнее однако ж будет. Я вас узнала. Часто с вами в Питер ездила раньше.

О, как… Вот к такому повороту он готов не был. Знаменитость городская!

— Дела давно минувших лет… До свиданья!

И отвернулся, зашагал быстрее обычного, почти бегом. Закурить бы — да вот уже много лет не курит.

13. Глава 13 "Мокрые ноги"

По дороге Иван решил, что для собственного успокоения поставит в монастыре свечку за упокой Чудачки. По привычке пошёл по берегу, мимо стройки — побрёл, утопая по колено в снегу. Летом, правда, тут тоже не ахти тропа — кусты репейника по пояс вырастают: задолбаешься из футболки выдирать, но ведь ходит народ, дорогу укорачивает. У него сейчас получилось ровно наоборот, да он и не спешил — некуда спешить, не к кому! Дошёл с горем пополам до монастырских ворот, мимо пляжика, где в детстве тайком с братом купались в грязной, конечно, только по мнению родителей, воде. Ноги, правда, и сейчас замочил — прямо как маленький — набрал полные ботинки снега! Сбил с носов налипшие комья и шагнул в арку.

К лавке путь расчищен, но из покупателей никого. Успеется! Иван проводил взглядом небольшую группку гостей города, которых местный экскурсовод заводила в церквушку со старинными росписями. Из-за погоды её всегда держали закрытой, а отец рассказывал, что мальчишкой спокойно прятался в ней, играя с товарищами в войнушку.

У Ивана сейчас тоже идёт война — только уже с собственными чертями. Так что поднялся по лестнице бегом, точно убегал от них, подналёг на тяжёлую дверь, купил у монаха свечку — одну, но самую дорогую. Бросил ещё мелочь, которая случайно оказалась в кошельке, на нужды храма. Огляделся. И здесь он один. Или не один — здесь же божий дом. А вот у него дурдом, а дома, в который хотелось бы вечером вернуться, больше нет.