Декабрь в объективе - стр. 30
— Василиса, тебе удобно?
— Да.
Дочь Октябрины то ли не поняла намёка, то ли умело проигнорировала просьбу слезть с чужого дяди, а они — вернее он — дошагали уже до моста и переходить дорогу с ребёнком на руках Иван не собирался.
— А мне нет. Давай руку, — он протянул пятерню, когда уже поставил Василису на ноги. — Хорошего понемногу, а то быстро привыкнешь…
— К чему?
Тут ребёнок точно не понял взрослого юмора. До самого взрослого, правда, тоже только с опозданием дошло, что он сморозил. Да, мозги то подмораживаются, то плавятся последние дни — другой бы сказал, что в его положении простительно, но с детьми ничего непростительно, с их чувствами играть нельзя. Особенно под Новый год, хотя до него по меркам взрослых ещё очень далеко. Особенно, когда много дел, которые необходимо решить пренепременно в старом году.
— К чему привыкнешь? Да так… К использованию людей, которые не в силах тебе отказать… Ладно, забудь, что сказал! — Иван крепче сжал детскую руку. — Зелёный…
Она не ребёнок, к её шагу не нужно приноравливаться — ему бы за ней угнаться. Хорошо не гололёд!
— Ты так целыми днями дома одна сидишь? — спросил ради праздного интереса, чтобы не молчать ещё три минуты или пять. Что-то они хоть и бегут, а идут безумно медленно.
— Я целыми днями в школе. Сегодня просто суббота.
Выкрутилась!
— А бабушка каждую субботу работает?
— Почти каждую. Иногда даже по воскресеньям. Я ей не скажу про фотографию, вы не бойтесь.
— А чего я должен бояться?
— Она не поймёт, — продолжила Василиса, проигнорировав его вопрос.
— Чего? Что ты решилась со мной встретиться? Я бы тоже не понял. А, знаешь, ты права, лучше не говорить… Спрячь фотографию в кошелёк. Она маленькая. Я её там и хранил…
— А зачем сказали, что потеряли и только что нашли? — перебила Василиса, и Иван действительно прикусил язык, до боли.
С этим ребёнком нужно следить за каждым словом. Правда, осталось последить всего минуту и можно превратить её в минуту молчания — почтить память чудаковатой Рины.
— Твой подъезд третий, да? — спросил Иван во дворе, продолжая крепко держать маленькую спутницу за руку.
Или это она сама держала его, не отпускала.
— Третий, — ответила просто, не добавив ничего про его такую хорошую память.
Нет, ей же всего двенадцать. Подкалывать по-взрослому ещё не умеет в силу возраста. В её власти только по-детски удивляться глупостям, которые творят некоторые взрослые.
— Василиса!
Иван оглянулся первым: бабушка? Сейчас придётся оправдываться. Но странно, девочка не вырвала руки, а даже сильнее привалилась к его боку. Вот дела…