Цветок Забвения - стр. 57

- Я могу снимать наложенные на тебя ограничения потому, что у нас с Датэ был один учитель.

Наверное, не стоило так удивляться очередному их сходству.

- Что?!

- Это единственное разумное объяснение. Вряд ли дело во мне, а значит - в самой печати. Она похожа на те, что создаю я сам, поэтому я способен взламывать её.

- Ты учился вместе с Датэ и говоришь об этом только сейчас?!

- Я с ним не учился. Я сказал, что у нас был один учитель.

- Это ещё хуже! Для всех отшельников мастер – больше, чем мать!

- Отец, - поправил сухо Старец.

- Ты так упрямо повторял, что между вами нет ничего общего, а сам уже давно породнился с ним?!

- Нас породнил не я, а человек, которого я за это убил, - произнёс он так же спокойно. – Я думал, что уже разорвал эту связь, но нет, мне предстоит разорвать её только сейчас.

Так вот какова истинная причина его злого нетерпения. И раз уж он не пожалел собственного мастера, то что говорить обо мне? Когда мужчина наклонился, я напряглась, теперь абсолютно уверенная в том, что это трагически закончится. Но его первое прикосновение оказалось почти невесомым. Он дотронулся кончиками пальцев до моей кожи, и я осознала, что это первый раз, когда я сама позволяю мужчине меня касаться. Возможно ли, что он думал о том же? Он хмурился, будто нежность и гладкость женского тела выводили его из себя, так же как меня жёсткость и жар его руки.

Моё сердце стало биться громче, заявляя о себе, но именно этого Старец и добивался, поэтому погладил пульсирующее место, прежде чем по-хозяйски опустить на него всю ладонь. Теряя сознание, я поняла, зачем он сказал мне лечь на кровать.

Когда я открыла глаза, темнота комнаты рассеивалась уже не лампами, а мягким розовым сиянием рассвета. Тяжелое, болезненное дыхание, звучавшее в полумраке, принадлежало не мне: я вообще вела себя удивительно бесшумно вопреки боли во всём теле. Вытащив изо рта какую-то тряпку, я мучительно сглотнула. Император отпустил мои плечи, которые прижимал к кровати.

Я поняла, что у них ничего не вышло по выражению измождённого детского лица, а не потому что император не ответил на требовательный вопрос.

- Что случилось?

Старец глухо выругался. Дитя протянуло мне бокал с водой, и я приняла его, хотя не нуждалась в его заботе так, как мужчина что сидел на полу в изножье кровати.

Он отказывался смотреть на меня.

В дверь постучали, и я вздрогнула, тогда как эти двое даже не покосились на неё, что давало понять – за эту ночь сюда ломились не раз. Не решив проблему с печатью, они создали новую - слухи.

- Они всё поймут, - проговорило Дитя, отозвав гостей, - если уже не поняли. Я не держу при дворе придурков, а тут и придурок бы догадался. Когда первый восторг от появления в городе Девы уляжется…