Цветок пустыни - стр. 25
Мне в ту пору было около тринадцати, Шукрин была меня старше всего на год или полтора – неужели ей уже пора замуж?
– Кто ее муж? – Мой вопрос проигнорировали – не моего ума дела такое знать.
– За кого ее выдают? – не отставала я. Получается, она уедет насовсем. Неужели я больше не увижу подругу?
– Ну уж об этом не волнуйся. Скоро и твоя очередь придет, – буркнул отец. Родители развернулись и пошли в сторону хижины, а я смотрела вдаль ушедшему каравану и пыталась переварить новости. Шукрин выходит замуж! Я не в первый раз слышала это слово, но всерьез задумалась о том, что это такое, только сейчас. В детстве я никогда не мечтала о свадьбе или муже, как делают многие девочки на Западе. Ни о каком половом воспитании, конечно, и речи быть не могло. В нашей семье, как, впрочем, и во всем Сомали, такие темы были под запретом. Я никогда даже не думала о мальчиках в каком-то романтическом ключе – они были моими соперниками. Мы соревновались, кто быстрее пробежит, или кто устоит в драке, или кто быстрее найдет воду для скота. Единственный урок полового воспитания в Сомали звучал так: «Ты должна выйти замуж девственницей». Девочки знали, что им нельзя ни с кем «путаться» до свадьбы и что муж у них будет один и на всю жизнь. Папа очень часто называл нас своими принцессами и страшно гордился, что его дочки были самыми красивыми девушками в округе.
– Никому не удастся испортить моих принцесс. А если кто-то осмелится, то вы только пальцем покажите… Этому человеку не поздоровится! Если нужно, я и умереть готов, защищая вас.
И ему приходилось не раз это доказывать. Как-то к Аман, пока она пасла скотину, пристал какой-то незнакомец. Как бы она его ни отшивала, он не сдавался. В итоге, когда он понял, что «по-хорошему» не получится, он попытался взять ее силой. Это стало его роковой ошибкой – Аман была очень рослая и сильная, настоящая амазонка. Без труда она скинула его с себя и поколотила. А после ему хорошенько досталось и от нашего отца. Был еще один случай. Как-то ночью меня разбудил крик моей сестры, Фаузии, – она спала чуть поодаль от нас, с краю. Приглядевшись, я увидела фигуру мужчины, стремительно убегавшего от нашей стоянки. Фаузия пронзительно кричала – на ее бедрах осталось липкое семя этого извращенца. За ним тут же бросился отец, однако догнать не успел. Утром около спального места сестры мы увидели отпечаток подошвы ночного гостя – отцу он показался знакомым. Через какое-то время настала засуха, и отец отправился за водой к колодцу.
В Сомали колодцы – это просто открытые ямы, очень глубокие, порой метров тридцать. За водой (в засуху она была скорее похожа на мутную жижу) спускались с ведром на самое дно. Вдруг подошел какой-то мужчина и довольно агрессивно стал поторапливать отца, на что тот ему предложил спуститься в колодец и заниматься своими делами.