Размер шрифта
-
+
Цветок эмигранта. Роза ветров. Антология - стр. 30
сквозная дверь в чудесный мир,
где в обрамлении теней
стволов торжественный ампир.
Где тот, кто их возвёл на трон,
своей отеческой рукой
венчал подобием корон —
вечнозеленою листвой.
И среди этих райских кущ,
владычествуя надо всем,
как ветер вольный вездесущ,
здесь поселился насовсем.
Висит картина на стене…
Иль это дверь от входа в рай?
Она не поддаётся мне,
как к ней ключа ни подбирай.
«Погоди, постой…»
Погоди, постой,
не суетись,
не пытайся всё начать сначала.
Из бокала
под названьем жизнь
на сегодня выпито
не мало.
Обещай же всё
допить до дна,
всё – до капли,
чтоб не расплескалось.
Чтоб от полнотелого вина
послевкусье терпкое осталось.
Беда
Беда приходит по утрам,
стучится в двери беспардонно —
с лицом унылым почтальона,
в печальных строках телеграмм.
Когда ленивые мозги
как будто судорогой сводит
и чёрт-те что в них происходит…
А за окном ещё ни зги.
Беда приходит невпопад:
в разгар любви, в момент веселья.
Как средь весеннего цветенья
нежданный с неба снегопад.
Навалится, как снежный ком,
как с гор сошедшая лавина,
и оставляя без помину,
нас погребает целиком.
«Есть запах арбуза…»
есть запах арбуза
у нового снега
который хрустит у меня
на зубах
есть привкус тревожности
в оттиске следа
что кем-то оставлен
возможно в бегах
есть белая мертвенность
голой берёзы
и зимнего солнца
горящий янтарь
когда зарождаются
метаморфозы
в себе растворяя
осеннюю хмарь
Ночь тиха
Ночь тиха, а мне не спится.
Справа дышит мой сосед.
За окном луна томится,
источая бледный свет.
Спят больничные палаты.
Легковесна и быстра,
добрым ангелом крылатым
облетает их сестра.
Посчастливится кому-то,
кто очнётся ото сна:
каша манная наутро,
и за окнами – весна.
И надежда на поправку,
и сомнений – никаких…
Лишь сосед на койке справа
подозрительно затих.
Зимняя зарисовка
Убеленный снежной негой,
скрыт шарфом до самых глаз —
что-то я отвык от снега,
от его холодных ласк.
От его прикосновенья,
от дыхания зимы…
Снега чудное свеченье
покоряет силы тьмы.
Ноги стынут до озноба,
им в тепло бы поскорей.
Кособокие сугробы
тают в свете фонарей.
«Крик затаён внутри отчаянья…»
Крик затаён внутри отчаянья,
в него, как в клетку заключён.
А в чём тогда исток молчанья,
какие тайны прячет он?
Молчанье – редкое уменье,
которым трудно овладеть:
как не презреть чужого мненья,
его выслушивать уметь.
Оно из тех искусств, которым
всю жизнь учиться – не позор.
…Что смотришь на меня с укором
сквозь глаз прищуренных зазор?
Ты тоже учишься молчанью
иль просто нечего сказать?
Иль это так кричит отчаянье
от невозможности молчать?
«Я знаю, что когда-нибудь умру…»
Я знаю, что когда-нибудь умру —
не от болезни или ностальгии,
однажды не проснувшись поутру
Страница 30