Размер шрифта
-
+

Цветок эмигранта. Роза ветров. Антология - стр. 27

«Этот апрель…»

Этот апрель
Чем-то напоминает
Ноябрь.
Только цветёт
Дерево во дворе.
Дерево как будто замёрзло
На воздухе.

«Все несчастия мира…»

Все несчастия мира
От злобы и болтовни.

«Осень Юры…»

Осень Юры.
Старость мамы.
Движется напиток в рот.
Ты подвинь к себе газету.
У варенья вкус лесов.
Выпей чая,
Что не к спеху.

«В поле катится карета…»

В поле катится карета.
В ней дама с веером сидит.
Жук ползёт по вееру,
Гитарист играет гамму.

«Птица падает в пике́…»

Птица падает в пике́
И выходит белым лебедем
Во сне.

«Как сказать то…»

Как сказать то,
Что сказал.

«Расколота ваза…»

Расколота ваза.
Вода минеральная.
Женщина в шортах.
Беспорядок в желаниях.

«Платоническая любовь хороша…»

Платоническая любовь хороша
Под платанами
С платиновыми кольцами.

«Глупость и наглость…»

Глупость и наглость
Не воспринимают
Страдания.

«Американка в автобусе…»

Американка в автобусе
С аппетитными ногами
И с немецким яблоком в руках.

«Я не обязан…»

Я не обязан
Скакать по квартире,
Как сломанный танцор.

«Поэзия – заплыв в прекрасное…»

Поэзия – заплыв в прекрасное,
А не сатира на другие рифмы.

«Мой диагноз…»

Мой диагноз —
Модернистское барокко.
Мой стиль – модернистское барокко.
Я поэт.

«Белый шум лингвистики…»

Белый шум лингвистики.
Это сленг техно
Или сумасшествие?

«Люди живут в пространстве…»

Люди живут в пространстве
Вещей и денег.

Виталий Амурский / Париж /


История и человек – не раздельно, но связанные незримо и имеющие общие болевые точки – такова центральная тема этой подборки, открывающейся стихами о тех событиях, которые произошли в Европе 80 лет назад. То есть, и так давно, и так недавно… Здесь же, в привычном для него русле размышлений, автор пытается понять минувшее и настоящее, обращаясь к опыту собственной жизни, прежде всего, увы, измеряемой невосполнимыми утратами. Однако доминирующим началом для него остаётся не пессимизм, а спокойный, взвешенный реализм.

«Небо над Европой цвета олова…»

Небо над Европой цвета олова.
Над Уралом и над Руром дым,
Риббентропу пожимает руку Молотов,
Чтобы в Польше пожинать плоды.
Скоро звезды красные и свастики
Коршунами взвеются над ней.
Дипломаты, право, не схоластики,
Всё, что дальше – маршалам видней.
А в Варшаве кофе пьют со сливками,
Жизнь течёт без видимых тревог,
Розы схожи с золотыми слитками
Возле храмов и у синагог.
Будоражат Лодзь звонки трамваев,
В краковских харчевнях пир горой,
Но уже Вторая Мировая
Наплывает тучей грозовой.
По штабным приказам (скорбь Кассандры
В эти дни, должно быть, глубока)
Скоро прозвучит «подъём» в казармах
Вермахта, – пока не в РККА3.
Комсоставу там ещё положено
Отдыхать, и не важна цена,
Страница 27