Чужая жена и призрачные миры - стр. 9
Гил заработал столько, сколько не зарабатывал и за полгода. Мог бы съехать из наёмных комнат на окраине городка в более солидные хоромы. Мог бы погрязнуть в пороке, созвав всех гулящих девок Элрича и поить их сидром, пока те не падут замертво. Мог бы, в конце концов, вообще уехать из провинции! Ведь его тут ничего и не держало.
Но это на первый взгляд.
В действительности же, Гила держало в Элриче одно страшное воспоминание, то самое, что не давало спать по ночам. Да и куда он мог поехать кроме Готтарда? Ну не менять же одну прозябающую дыру на другую? А в Готтард путь сталкеру был заказан, потому как его слащавую физиономию очень и очень хорошо запомнил некий гер Краузе. Тот самый гер, который в пылу ревности избил молодую жену. Нельзя сказать, что ни за что избил, но зуб не него Гил всё же точил, а потому в город, где этот самый гер заправлял всеми известными правовыми конторами, он соваться не хотел.
Но это наяву, а вот во снах Гил частенько наведывался туда этаким рыцарем и задавал угнетателю молоденьких блондинок жару.
Вот и в эту ночь Гил бился с Краузе на дуэли, по честному бился – на шпагах (хоть в реальной жизни плохо владел этим пижонским оружием). Но одержать верх над гером ему не удалось, в тот самый момент, когда острие Гиловского клинка полоснуло по скуле Краузе, сердце сталкера пронзила чудовищная боль.
6. Глава 5
Он мгновенно проснулся и, хватаясь за онемевшую грудь, попытался сесть. Какой там – все межреберное пространство словно льдом сковало. Гил попробовал вздохнуть, но тут же ощутил новый приступ боли – казалось, что ледяная глыба, в которую некий маг заковал его сердце, крошится и впивается в несчастный орган острыми краями.
«Проклятые небеса!» – мысленно выругался он, осторожно протягивая руку к фляге, что теперь всегда стояла на прикроватной тумбе.
Трясущейся рукой Гил откупорил сосуд и стал жадно пить снадобье.
Мэтр Хаган предупреждал его, он говорил, что столь частое посещение призрачных миров не сулит ничего хорошего даже сталкеру.
– Твой дар необыкновенен, – сказал ему травник, когда отвала эту самую флягу со снадобьем, – но даже ты не можешь жить в двух мирах одновременно. Ты должен определиться, мальчик, что тебе важнее – золото или жизнь.
Сейчас, когда грудь Гила постепенно оттаивала, и он уже мог дышать, слова Хагана казались менее устрашающими. Но он всё ещё помнил эту ледяную лапу смерти. Он помнил, как её дыхание обдавало лицо.
Когда подобный приступ случился с ним впервые, Гил был на базарной площади и ему повезло, что одна из сердобольных мамаш, что питают слабость ко всем миловидным юношам, позаботилась о нём и, усадив в свою карету, отвезла к мэтру Хагану. Тогда ему почудилось, будто тот самый мир, куда он водил своих клиентов, вот-вот поглотит его. Но сейчас Гил вынужден был признать, что то был не приступ, а так легкое предупреждение. После него, сталкера одолевало ещё три, и каждый новый приступ все настойчивее напоминал о последствиях.