Чувствуй - стр. 4
В кухне она наливала зелёный чай в большую кружку, он жаловался на то, что она снова не испекла шарлотку. Улыбался, когда она, смеясь, отвечала, что урожай ещё не собрали. Рассказывал о том, где был эти долгие девять месяцев, что видел, с кем познакомился. Эти истории были похожи на выдумку, но она верила. Знала, что его жизнь – одни сплошные выдуманные истории, произошедшие в реальности каким-то странным образом, словно по чьей-то ошибке.
Она сидела напротив, время от времени кипятила чайник и доливала кипяток в кружку. Не отводила взгляда от рыже-каштановых веснушек на его носу и щеках, смягчающих острые черты лица и пугающую черноту глаз.
Потом он замолкал надолго. Пока не восстановится дыхание от бесконечных поцелуев и крепких объятий. Они оба скучали друг по другу.
Днём квартира 64 обычно была пуста. Они гуляли по городу, улыбчивые, счастливые. Он любит фотографировать, у него сотни её снимков. А его нет ни на одной фотографии, которые развешены на стене в её гостиной. Он – только её. О нём не знает никто. Никогда не узнает.
Они проводили часы в парке. Их уголок – самый дальний, там, где стоит одинокая деревянная лавочка со спинкой. Он лежал на её коленях, ловил руками золотистые листья.
– Пушкин тоже листья ловил. Или Есенин… Не помню. Слушай, а вдруг они прямо на листьях стихи писали?
– И конечно носили с собой пузырек чернил.
– Может, не чернилами?..
– Чем тогда, кровью?
Он опустил руки, большой желтый лист в коричневых пятнах упал на лицо, закрывая глаза. Она видела только губы, растянувшиеся в смущенно-виноватой улыбке. Молчание. Потом он убрал лист с лица, положил ей на голову.
– Не говори так.
Она вздрогнула, вспомнив, что он потом будет говорить так же.
Ночи были уже холодными, но им не было холодно под тонким одеялом. Просыпаясь в полночь, он долго смотрел на её раскиданные по подушке волосы, казавшиеся чёрными в темноте. Иногда, если совсем не спалось, он осторожно заплетал их в косички. Она будет злиться утром, такая милая и забавная. Но это будет позже.
Сейчас же он прижимал её к себе, вскользь касаясь обнаженного плеча подушечками пальцев. От неё пахло мёдом, и этот запах мешался с запахом спелых фруктов. Она, проснувшись, тянулась за поцелуем. Ей было всё равно, что будет потом, она старалась об этом не думать. Сейчас были только они, одни в бархате тёмной ночи. …
Наутро она пекла блины, ставила на стол вазочки с вареньем. Шарлотка как всегда не успела к его пробуждению и тихо сидела в духовке, когда он появился в кухне. Солнечные лучи пробежали по обнаженным плечам и торсу, словно хотели собрать все коричневые точки, которые когда-то подарили.