Чувствуй - стр. 7
Утром на её теле плеяды синяков. Она просыпалась с одной мыслью: «Холодно». Потом смотрела на него, на длинные дрожащие ресницы, бледные растрескавшиеся губы, белую кожу, потемневшие, почти черные россыпи веснушек. Он был так же прекрасен, лишь красота его теперь другая – холодная, тёмная, опасная.
Он резко открывал глаза и долго, пристально смотрел, изучал каждый изгиб спины и бёдер. Она ёжилась, закрывалась одеялом.
– Прости.
Он больше не вспомнит ночь, не извинится, не постарается загладить вину. Брошенное утром слово – большой подвиг и большое преодоление, когда внутри скрипят зубами демоны. Он старался им сопротивляться. Она ему помогала.
Однажды – в тот день солнце встало рано и светило по-особенному ярко – он проснулся раньше неё, сварил кофе, принёс ей завтрак. Она надолго запомнила тот день: они что-то пекли, смотрели длинный сериал про любовь, смеялись безостановочно. Она не верила их счастью, думала, он наконец справился, изменился навсегда.
А ночью его демоны вернулись.
Несмотря на холод, он выходил курить на балкон. Надев поверх водолазки и свитера куртку, упросив её накрыть его пледом, он подолгу стоял, выпуская изо рта облачка серого дыма. Она всегда выходила с ним, в забавной шапке с помпоном и вязаными варежками. Не отрываясь смотрела на его лицо и думала, какая странная, неправильная, нездоровая эта любовь. Их любовь.
В этот день всегда было пасмурно. Он вставал очень рано, подходил к окну, рассматривал объятые мраком голые деревья, мрачные дома, серо-синее небо с мигающими звёздами. Стоял так, пока не показывалось солнце, не разливало кровью по небу свой холодный безразличный свет.
Тогда он возвращался к кровати, осторожно садился рядом с ней. За этот месяц она менялась, становилась его отражением. Полная жизни раньше, она теряла румянец и переставала улыбаться во сне. Это он забирал её жизнь. Забирал каждый год.
Синяки от его пальцев, искусанные им губы, засосы на шее и ключицах… Каждый год. Иногда даже на одних тех же местах. Он калечил её.
Калечил не только тело, но и душу. Она теряла какой-то внутренний свет, гасла, больше не смеялась над глупостями. И всегда в этот день – в день, когда её нужно было оставить – он боялся, что когда вернется в следующий раз, то не найдёт её. Боялся, что она потухла навсегда. И он будет виновен, если это случится.
Потом она просыпалась, улыбалась как ни в чем не бывало, шла готовить завтрак. Они не говорили о скорой разлуке. Молчали почти весь день. Сидели на диване, кутаясь в один плед и читали одну книгу.
В семь часов садились пить чай.