Чудище Хоклайнов - стр. 36

Элайн сунула мне сзади руку в штаны, оттянула пальцами резинку трусов, и стала двигаться вниз к щели задницы – пальцы при этом беспокойно шевелились, словно птичьи лапки на тонкой ветке.

Ли Меллон медленно поднялся. Коробка упала на пол. Он был распакован. Он предстал перед миром. Конечный продукт американского духа, его гордость и производственная тайна.

– Что случилось? – спросил он.

– Spiritus frumenti [29], – сказала Элайн.

На следующее утро мы ехали в Биг-Сур на машине Элайн. На заднем сиденье громоздились мешки с продуктами из монтерейского супермаркета. В багажнике лежали два аллигатора. Идея принадлежала Элайн.

Когда Ли Меллон пьяным заплетающимся языком пожаловался на то, как нас замучили лягушки, Элайн быстро и четко сказала:

– Я принесу аллигатора, – и принесла.

Она отправилась в зоологический магазин и вернулась с двумя аллигаторами. Мы спросили, зачем ей сразу два аллигатора, и она ответила, что в магазине сегодня распродажа. Покупаешь первого аллигатора за обычную цену и платишь пенни за второго. Целый аллигатор за один цент. Это имело смысл.

Ли Меллон вел машину, из его воспаленных глаз струилось счастье, а мы с Элайн сидели рядом с ним на переднем сиденье. Я обнимал ее за плечи. Мы проезжали мимо почтового ящика Генри Миллера [30]. Сам ждал, когда привезут почту, сидя в старом «Кадиллаке», который еще водил в те времена.

– Это Генри Миллер, – сказал я.

– Ой, – сказала Элайн.

С каждой минутой она нравилась мне все сильнее. Я ничего не имел против Генри Миллера, но, словно цветочная буря, о которой всегда вспоминают во время революций, мне все больше и больше нравилась Элайн.

Ли Меллону она тоже пришлась по душе. Она купила продуктов на пятьдесят долларов и двух аллигаторов. Свернув в трубочку язык, Ли Меллон с отсутствующим видом пересчитывал во рту зубы. Получилось шесть штук; он разделил число мешков с продуктами на эти шесть зубов, и результат его, кажется, удовлетворил, судя по тому, что на лице у него появилась улыбка, похожая на руины Парфенона.

– Отличный день! – сказал Ли Меллон. Впервые я слышал, чтобы он говорил «отличный день». Он мог сказать все что угодно, но только не «отличный день». Наверное, он сделал это специально, чтобы сбить меня с толку. У него получилось.

– Я ни разу не была в Биг-Суре, – сказала Элайн, глядя через окно на проносившиеся мимо пейзажи. – Родители переехали в Кармель, когда я жила на востоке в кампусе.

– Студентка? – воскликнул Ли Меллон, резко поворачиваясь назад, словно она вдруг объявила, что вся сложенная на заднем сиденье еда – на самом деле не еда, а искусные муляжи из воска.