Что посмеешь, то и пожнёшь - стр. 20

– Ты мне всё это писала… Эта книга и сейчас у тебя в портфеле.

– Да! А как ты узнал? Ты ж не открывал портфель!

– А зачем его открывать, когда мой нос со мной! – Я торжественно поднял портфель. – И сквозь его кожу слышу в нём милые запахи насакиральских фиалок!

– Мой Тонини не журналист. Целая собачища Баскервилей!

– Не перехваливай. А то зазнаюсь.

– А вот это лишнее. Да-а… Выскочила такая вспоминалка… Получай отоварку! Ты зачем прислал мне на школу одно письмо? На будущее знай. В школу мне больше не пиши. Цензура! Распечатали… Говорят, совершенно случайно. Мои родаки́[20]… Дома мои письма случайно не раскрывают. Писать сто раз люблю в тот день я тебе не стала. Я пишу на уроках, и любопытные без конца пихают носы в мою писанину…

– Помню, хорошо помню все твои послания. Чем ты занималась, пока меня здесь не было?

– Во-первых, я ждала тебя. И во-вторых. И в-третьих. А так… Всё время толклась в школе. Готовим очередной гульбарий.[21] Я рисовала оленей и матрёшек… Все матрёшки похожи на одну мою заторможенную соклашку. Их так и зовут: Нины Евтеевы… За весь месяц тут только и радости, что твоя новая заметка с фонарями. Заметка с фонарями произвела впечатление на Любу. Она даже позеленела от зависти. А я задрала носенко и сказала с притопом: «Мой Тонинька лучше всех!» Люба не стала хвалить своего Толю. Она молчала. Молчала, молчала и ну расспрашивать, для чего нужны эти фонарики.

– И ты объяснила?

– Конечно! Буквы-фонарики высотой в две-три строки ставят в начале абзаца и отбивают ими один кусок текста от другого. Правильно я ответила?

– Почти.

– Её удивило и напугало то, что ты выбрал в фонарики четыре буквы, которые, если прочитать их по ходу текста, сбегались в моё имя. В следующий раз напиши такую большую статью, чтоб в ней хватило фонариков на целую фразу «Валя, я люблю тебя!» Тогда Люба помрёт от зависти.

– К чему такие потери? Однако заказ я принимаю.

– Когда прорисуется в газете статья?

– Точно пока не знаю. Это пока маленький для тебя сюрприз.

– А я вот отправила тебе в редакцию боль-шо-ой сюрприз! Чего мелочиться?

Я насторожился:

– Что за сюрп…

Она закрыла мне рот поцелуем.

Поцелуй длился так долго, что я ткнул портфель её между нашими ногами и поплотней прижал её к себе.

– Это что ещё за пионерские страсти на утренней звериной тропе!?[22] – вдруг услышал я скрипучий знакомый голос.

Оборачиваюсь – Васюган! Наш ответственный секретарь редакции.

– Здрасьте… – в растерянности бормотнул я.

– Своё здрасьте отдай Насте… Пора бы и повзрослеть.

Васюган хмыкнул, крутнув головой, и резво пришпорил от нас.