Четыре стороны любви - стр. 5
Он был напуган и в то же время очень удивлен. Я точно услышал его слова, хотя он даже не успел и рта открыть.
– И ты тоже такой! – вонзились в мою голову его мысли.
Внезапно все оборвалось, и улица снова наполнилась шумом и звуками.
– Ты что-то сказал, парень? – спросил я, помогая ему подняться. Но он только лишь замотал головой и быстро схватив свой самокат, поспешил сделать ноги.
– Странно все это … – подумалось мне.
Я смотрел, как он, испуганно оглядываясь, уезжает вдаль и пожав плечами пошел к своей машине.
Мой красавец Мустанг, взревев всей своей мощью, покорно лег на курс, и я отправился домой, обдумывая произошедшее. Я тогда еще не понимал, была ли эта встреча случайностью или сами звезды сошлись тогда, указывая мне свой путь. Я ехал и все мои мысли были о том символе, который я увидел на руке этого парня. Снова тот же треугольник, но уже не перевернутый, как на картине мадам Де Лафье. И эти линии внутри. Они были совсем другими. Я не помнил точно, как они выглядели, так как пацан быстро свалил, но это был определенно другой знак.
Ладно, подумал я, разберусь позже… чертовщина какая-то!
В тот вечер я больше не вспоминал об этом случае.
Я сидел в мягком удобном кресле в своем пентхаусе на Ковент-Гарден и просто смотрел сквозь большое окно куда-то вдаль, в черное как смоль бездонное небо, на миллиарды мерцающих звезд.
Где-то в далеких галактиках, за всей этой космической пылью, наверняка есть и другие миры… думал тогда я, наливая в бокал хорошее французское вино и мое настроение постепенно улучшалось по мере наполнения бокала.
Когда я оставил службу и занялся своим бизнесом, я думал, что найду в этом успокоение для своей души. Годы, отданные служению родине, казались теперь чем-то далеким, и как будто случившимся не со мной.
Или со мной, но с совершенно другим Максом.
Я словно прочитывал заново всю свою жизнь, страницу за страницей, перелистывая сюжеты прошедшего времени, залитые кровью и ужасными преступлениями, связанными с работой на контору. И во всем этом, казалось бы и не было никакого смысла, кроме тех навыков, которые дала мне контора за долгие годы безупречной службы.
Когда-то давным-давно, еще будучи совсем мальчишкой, я услышал слова, которые запомнил на всю свою жизнь. Однажды отец сказал мне – в твоих поступках всегда должна быть железная логика, а в твоих делах должна быть сила правды. И если ты не прав, никогда не оправдывай себя, совершив поступок.
Отец погиб, выполняя интернациональный долг в Афганистане, за пять лет до вывода оттуда советских войск. Я помню глаза своей матери, наполненные слезами, и ее бессильно упавшая рука, в которой она сжимала похоронку на отца. Помню, как подошел тогда и обнял ее, прижавшись к ней сильно – сильно, как только это было возможно. А она лишь гладила меня по волосам и тихо плакала, отвернув голову, что бы я не видел ее горя.