Четыре сезона - стр. 64

Шли годы, стена в камере Энди «худела», а он пригоршнями выносил во двор все «лишнее». Сменялись начальники, он же продолжал свою игру, и все верили, что затеяна она им исключительно ради сохранения библиотеки. Нет, я не ставлю под сомнение важность библиотеки для Энди, но все же главным для него было сохранить за собой право на одиночное заключение в камере номер 14 пятого блока.

Я не думаю, что у него был четкий план или твердая вера в конечный успех, во всяком случае – не сразу. Стена, как он наверняка прикидывал, могла оказаться толщиной в добрых десять футов и гораздо прочнее, чем на первый взгляд, и даже если бы ему удалось пробурить ее насквозь, какая была гарантия, что отверстие не выведет его во внутренний двор на высоте десяти метров от земли? Но, как я уже сказал, поначалу он вряд ли всерьез подумывал о побеге. Он мог рассуждать примерно так: «За семь лет я продвигаюсь на один фут… значит, чтобы пройти насквозь эту стену, мне потребуется семьдесят лет… а к тому времени мне стукнет сто один год».

А еще, будь я на его месте, я бы рассуждал так: «Рано или поздно меня схватят за руку, после чего карцер мне обеспечен, и надолго, не говоря уже о жирной черной метке в характеристике». Он не мог сбрасывать со счетов еженедельные проверки и внезапные шмоны – как правило, ночные, устраиваемые не реже, чем раз в две недели. Он должен был отдавать себе отчет в том, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно кто-то из надзирателей заглянет за плакат, чтобы проверить, не прячет ли там Энди заточенную ложку или самокрутку с марихуаной, приклеенные к стене скотчем.

Взвесив такую возможность, он, скорее всего, решил: «Плевать». Может, он даже дразнил себя опасностью: интересно, как далеко я сумею продвинуться, прежде чем меня накроют? В тюрьме скука смертная, так что риск быть застигнутым врасплох ночной проверкой мог на первых порах лишь добавить остроты в его размеренную жизнь.

Кстати, я убежден – на одном везении долго не протянешь. Тем более двадцать семь лет. Вместе с тем я полагаю, что первые два года – до середины мая пятидесятого, когда он помог Байрону Хэдли со свалившимся на него наследством, – он действовал именно так, наудачу.

Хотя не исключено, что даже тогда, на ранней стадии, он полагался на аргументы более весомые, чем слепая удача. У него были деньги, так что он мог регулярно кой-кого подмазывать, чтобы его особенно не беспокоили. Как правило, тюремщики охотно идут навстречу, если предложенная цена их устраивает: лишние доллары никогда не лишние, особенно если речь идет о таких невинных забавах, как порнографические открытки или самокрутки. К тому же Энди был образцовым заключенным – тихим, вежливым, почтительным, не бузотером. В тюрьме достается психам и бунтарям – у этих все переворачивают вверх дном по меньшей мере раз в полгода, перетряхивают матрасы, уносят и вспарывают подушки, тщательно проверяют колено унитаза.