Четыре сезона - стр. 66
Да, восемь долгих лет он жил с ощущением возможности провала – вернее будет сказать, вероятности провала, – сколько ни придерживай козыри в игре против тюремной системы, исход предрешен… но боги к нему благоволили ни много ни мало девятнадцать лет.
Самой для него страшной иронией могло бы стать помилование. Представляете? За три дня до выхода на свободу помилованного переводят в крыло с минимальной охраной для проверки его физических кондиций и профессиональных навыков. Тем временем в его прежней камере производится генеральная уборка. Вместо обещанной свободы Энди получил бы первый срок в шизо и второй, побольше, в обычной камере… но уже не в родной, разумеется.
Вопрос: если он добрался до канализационной шахты в шестьдесят седьмом, почему он совершил побег только в семьдесят пятом?
Точного ответа я не знаю, но кое-какими соображениями на этот счет могу поделиться.
Прежде всего он должен был стать еще осмотрительнее. Он был слишком умен, чтобы очертя голову застучать молотком в надежде все закончить за восемь или даже восемнадцать месяцев. Он принялся расширять амбразуру сантиметр за сантиметром. К Рождеству, когда Энди заказывал традиционную бутылку виски, дыра была величиной с чашку. Ко дню рождения в шестьдесят восьмом, когда заказывалась такая же бутылка, она была уже с тарелку. К открытию бейсбольного сезона в шестьдесят девятом – с поднос.
Одно время я думал: после того, как он пробил брешь в стене, дела у него наверняка пошли быстрее. Мне казалось, с этого момента, вместо того чтобы измельчать камешки, а мелкую крошку выносить в «обманчиках» на двор, он мог просто-напросто выбрасывать их в шахту. Судя по затраченному времени, он на это не отважился. Видимо, решил, что странные звуки могут вызвать подозрения. Либо, если знал о главном коллекторе, а он, скорее всего, уже знал, мог опасаться, что крупный кусок, упав в шахту, повредит трубу, еще выйдет из строя, не дай бог, канализационная система, начнут проверять. А любая проверка, сами понимаете, похоронила бы все его надежды.
Все так, и тем не менее: к тому времени, когда Никсона второй раз приводили к присяге, я думаю, Энди уже мог протиснуться в свой лаз… если не раньше. Он был щуплый.
Тогда почему он этого не делал?
Все мои разумные доводы, господа присяжные, исчерпаны, дальше начинаются гадания на кофейной гуще. Можно предположить, что вертикальная шахта была основательно загажена и ему пришлось сначала ее расчистить. Впрочем, с этим он бы управился быстрее. Так в чем же дело?
А что, если Энди испугался?