Четыре сезона - стр. 11

– А вы не смогли бы мне достать геологический молоток?

– Как он выглядит и зачем он вам?

На лице у Энди появилось удивление.

– Вы что же, у всех своих клиентов требуете отчета?

Теперь я понял, почему считалось, что он задирает нос. Впрочем, в его вопросе чувствовалась скрытая ирония.

– Я вам объясню, – сказал я. – Если бы вы попросили зубную щетку, я бы не задавал лишних вопросов. Просто назвал бы цену. Видите ли, зубная щетка – это не орудие убийства.

– Вы имеете что-то против орудий убийства?

– Именно.

В нашу сторону полетел видавший виды бейсбольный мяч, заклеенный в разных местах изолентой; Энди по-кошачьи изогнулся и поймал его на лету. Такой реакции мог бы позавидовать Фрэнк Мальцони. Энди вернул мяч в поле кистевым броском и непринужденно – за этим угадывалась хорошая тренированность. За нами посматривали, я это видел, хотя каждый был вроде как при деле. Охранники тоже, наверно, с вышек приглядывали. Тут надо внести ясность: в любой тюрьме есть так называемые авторитеты; в заведении поменьше их четыре-пять, в заведении побольше – два-три десятка. В тюрьме Шоушенк таким авторитетом был я; у Энди еще все было впереди. Он это наверняка понимал и все же не шестерил, не стелился передо мной, и я его сразу зауважал.

– Ну что ж. Я вам скажу, что это такое и зачем мне это нужно. Геологический молоток похож на кирку в миниатюре – вот такой длины, – он развел руки сантиметров на тридцать, и тут я впервые обратил внимание на то, какие у него ухоженные ногти. – Один конец заострен, другой приплюснут. Молоток мне нужен потому, что я люблю камни.

– Камни? – переспросил я.

– Присядем, – предложил он.

Я отпустил какую-то шутку. Мы сели на корточки, точно два индейца.

Энди зачерпнул пригоршнями сухую землю и начал просеивать ее между ладоней тоненькой струйкой. В ладонях остались камешки, один-два блескучих, остальные обыкновенные матовые. Среди последних был кварц, он матовый, а когда его ототрешь от грязи, начинает излучать красивый молочный свет. Энди протер камешек и бросил его мне. Я назвал камень.

– Кварц, да, – кивнул он. – А вот, смотрите. Слюда. Сланец. Заиленный гранит. Весь этот холм, на котором выстроили тюрьму, состоит из обогащенных известняковых пород.

Он выбросил камешки и вытер руки от пыли.

– Я помешан на камнях… был помешан. В той жизни. Хочу приняться за старое, насколько это здесь возможно.

– Воскресные экспедиции в тюремный дворик? – улыбнулся я, вставая. Что и говорить, глупая затея… отчего же при виде этого кусочка кварца у меня вдруг екнуло сердце? Даже не знаю. Вольным воздухом повеяло, что ли. Такой камешек меньше всего ассоциируется с тюремным двором. Кварцу положено лежать на дне быстрой протоки.