Четыре сезона - стр. 12
– Лучше воскресная экспедиция в этот дворик, чем ничего, – возразил Энди.
– Таким молотком можно запросто проломить кому-нибудь череп, – заметил я ему.
– У меня нет врагов, – тихо сказал он.
– Вот как? – улыбнулся я. – Не все сразу.
– Если у меня возникнут осложнения, я постараюсь разобраться без молотка.
– А может, вы задумали побег? С помощью подкопа, а? В таком случае…
Он вежливо улыбнулся. Когда три недели спустя я увидел этот молоток своими глазами, я понял, почему Энди улыбался.
– Имейте в виду, – сказал я, – если молоток кто-нибудь увидит, у вас его сразу отберут. Да что там молоток – чайную ложку. И что же, вы сядете здесь на корточки и будете тюкать им у всех на виду?
– Постараюсь распорядиться им более толково.
Я молча кивнул. Это уже меня действительно не касалось. Мое дело – достать. А там пусть уж у него голова болит.
– Сколько такая штука может стоить? – поинтересовался я. Мне нравилась эта его спокойная манера вести дела. За десять лет посреднической деятельности я, честно говоря, устал от разных крикунов, балабонов и горлохватов. В общем, что скрывать: Энди мне сразу понравился.
– Восемь долларов в любой лавке, – сказал он, – но вы, я так понимаю, берете определенный процент…
– Десять процентов комиссионных. В данном случае чуть больше, так как вещь представляет опасность. Не подмажешь – не поедешь. Словом, десять долларов.
– По рукам.
Я улыбнулся, глядя ему в глаза:
– А у вас они есть?
– Есть, – спокойно ответил он.
О том, что у него было больше пятисот долларов, я узнал много позже. Он их пронес в тюрьму. Когда приезжего регистрируют в этом отеле, какой-нибудь сукин сын заставляет его раздвинуть ягодицы для углубленного исследования; поскольку углубляются обычно не очень далеко, то, не вдаваясь в подробности, замечу, что при большом желании в этом естественном тайнике можно пронести весьма крупные предметы – невооруженным глазом их не увидишь, разве что такому вот сукиному сыну не лень будет натянуть на руку резиновую перчатку.
– Отлично, – сказал я. – Теперь на случай, если вас засекут…
– Я знаю, – опередил он меня, и по его серым глазам было ясно, что все мои слова ему наперед известны. В подобные минуты в его глазах вдруг вспыхивала искорка, такая легкая насмешка.
– Если вас засекут, – продолжал я, – скажете, что нашли молоток. Коротко и ясно. Вас посадят в шизо на три-четыре недели и, разумеется, отберут игрушку, а в вашем досье появится малоприятная запись. Если вы назовете мое имя, впредь ко мне можете не обращаться. Даже за зубочисткой. А мне придется сказать кой-кому, чтобы вам пересчитали ребра. Я не сторонник насилия, но, надеюсь, вы меня поймете. Я не могу допустить разговоров, что кому-то это сошло с рук. Иначе мне придется поставить на себе крест.