Черный ход - стр. 47

Ерунда! Глаза слезятся, вот и мерещится всякое.

Выбравшись из развалин, человек неуверенно заковылял в сторону Джоша. Джош хотел кинуться навстречу, но силы внезапно кончились. Все, что осталось бедняге – стоять на вершине пригорка, поджидая собрата по несчастью.

Тринадцать лет, невпопад подумал Джош и содрогнулся. Прекрасный возраст, чтобы умереть. Тьфу ты пропасть, что в голову лезет!

Еще вчера Джошуа Редман не мог дождаться, когда ему стукнет шестнадцать. О, славное время румспринга – выбора дальнейшего жизненного пути! В своем выборе Джош не сомневался: он покинет общину без сожаления и никогда не вернется сюда, хоть ты режь его ножами! Наймется работником на ферму; а если повезет – его возьмут в пастухи-ковбои.

Купит шляпу, револьвер…

Как же ему осточертели занудные святоши! Корчат из себя строгих, богобоязненных, а церкви-то у них нет! И в городскую церковь никто не ездит. Это уже вообще ни в какие ворота! Долгие воскресные молитвы амиши читали прямо в жилищах, собираясь всей общиной то в одном, то в другом доме. Даже не каждое воскресенье, а через одно, сэр.

Еще их дурацкий язык!

Немецкий, пояснил дядя Филип. Язык наших предков-основателей. Язык пресвятого Якоба Аммана[10]!

Дядя был такой же немец, как и его покойный брат. В смысле, никакой. Но, вступив в общину, Филип рьяно учил немецкий и всерьез считал предками амишей Старого Света. Больной, понял Джош. Червяки в башке. Мама говорила, с сумасшедшими грех спорить.

К работе от зари до зари Джошу было не привыкать. Бесконечные молитвы? Ладно, язык не отсохнет. Ходить босиком с ранней весны до первых заморозков? Первый год как-то пережил, потом и вовсе привык. Но почему простой ручной пресс для сена – «не от Бога»? От кого же тогда? Дьявола здесь старались не поминать, за произнесенное вслух имя нечистого били по губам, за ругательства – секли розгами. И керосиновая лампа – «не от Бога», и водяной насос. А уж любое оружие – и подавно. Почему нельзя купить в городе нормальную фабричную одежду? Все домотканое, самодельное. Ну, кроме шляп с широкими полями: их носили все мужчины, как женщины – головные платки.

То нельзя, это нельзя. Город – рассадник пороков, нечего там делать. На праздниках и свадьбах – тягучие гимны без музыки. Молись и жди Второго Пришествия! Оно не за горами, в Старом Свете ад уже кипмя кипит. Недолго осталось нам ждать Спасителя! Веруйте и воздастся!

Воздалось.

– Что так долго?!

Под копыта лошадям кидается Макс Сазерленд, старший из девяти братьев. Это их семейка заправляет здешним нефтяным промыслом – ямами с черной дурно пахнущей жижей и скрипящим насосом.