Черепаший вальс - стр. 87
– Какая ты негостеприимная, мам! Надо же поцеловать мужа в рождественский вечер. Вы, между прочим, все еще женаты.
– Зоэ… Ну пожалуйста… – пролепетала Жозефина.
Гортензия смотрела на портрет отца, теребя прядь волос.
– Это что за спектакль, Зоэ? Римейк «Захватчиков»[45] или «Возвращение папули»?
– Папа не смог к нам приехать, вот мне и захотелось, чтобы у него было место за столом и мы выпили за его здоровье!
– Ты хотела сказать «Плоский папа»! – бросила Гортензия. – Так эти штуки называются в Америке, и ты это прекрасно знаешь, Зоэ!
Зоэ и глазом не моргнула.
– Она не сама это выдумала, а вычитала в английских журналах. Flat Daddy![46] Это американцы изобрели. Вернее, жена одного солдата, который служил в Ираке, приехал в увольнительную, а четырехлетняя дочка его не узнала. А потом семьи солдат Национальной гвардии тоже захотели такую штуку, и пошло-поехало. Теперь каждая семья американского военного, служащего за границей, может заказать себе «Плоского папу». В общем, идея не нова. Зоэ просто решила обломать нам кайф, вот и все.
– И вовсе нет! Я просто хотела, чтобы он был с нами.
Гортензия резко распрямилась, словно отпущенная пружина.
– Чего ты добиваешься? Чтобы мы все чувствовали себя виноватыми? Хочешь показать, что ты одна его не забыла? Что только ты его любишь по-настоящему? Не вышло, детка. Потому что папа умер. Полгода назад. Его сожрал крокодил! Мы тебе не говорили, щадили тебя, но это правда!
– Нет, это ложь! – завопила Зоэ, затыкая уши. – Никто его не съел, он прислал нам открытку!
– Да эта открытка завалялась на почте, ей сто лет!
– Врешь! Все ты врешь! Это новая открытка от папы, он живой! А ты грязная вонючая вошь, ты бы всех со свету сжила, чтобы остаться одной в целом мире! Вошь ты мерзкая! Вошь! – всхлипывая, кричала она что есть силы.
Гортензия откинулась на спинку стула, утомленно махнув рукой:
– С меня хватит. Я умываю руки.
Жозефина разрыдалась, отшвырнула салфетку и выскочила из-за стола.
– Гениально, Зоэ! – воскликнула Гортензия. – У тебя нет еще в запасе сюрприза, нас повеселить? Мы прямо умираем со смеху!
Гэри, Ширли и Филипп в замешательстве ждали, что будет дальше. Александр недоуменно переводил взгляд с одной кузины на другую. Антуан умер? Его съел крокодил? Как в кино? На блюде розовела печенка, тосты черствели, лосось сочился жиром. Из кухни запахло горелым.
– Индейка! – вкричал Филипп. – Мы забыли выключить плиту!
В комнату вошла Жозефина в белом переднике.
– Индейка сгорела, – морщась, объявила она.
Гэри горько вздохнул.
– Уже одиннадцать, а мы до сих пор не ужинали. Достали вы, Кортесы, со своими психодрамами! Чтоб я еще хоть раз праздновал с вами Рождество!