Черепаший вальс - стр. 76
– Боже правый! Ну у тебя и представления о любви! – вздохнула Жозефина.
– Да это не любовь, мама!
– Они сейчас сперва ложатся в постель, а потом уже влюбляются, – пояснила Ширли.
– Влюбленные мужчины такие скучные! – зевнула Гортензия.
– Но я в любом случае не собираюсь сплетаться в душной страсти с Эрве Лефлок-Пиньелем, – пробормотала Жозефина. Ей казалось, что все над ней смеются.
– А я бы на твоем месте не зарекалась, – хмыкнула Гортензия. – Он вполне в твоем вкусе и не сводил с тебя глаз. А глаза-то блестят! И он как будто ощупывал тебя, не касаясь, это было… неотразимо!
Ширли почувствовала, что Жозефине неловко. Пора кончать шутки, а то подруга воспринимает их слишком серьезно. Что случилось с ее чувством юмора? А может, этот человек ей и правда нравится? Он, my God, is really good looking[38].
– Уж не знаю, как это у мамы получается, но вокруг нее вечно вьются привлекательные мужчины, – примирительно заключила Гортензия, пытаясь свести все к комплименту.
– Спасибо, милая, – сказала Жозефина с натянутой улыбкой, чтобы закрепить это хрупкое перемирие. – А ты, Гэри? Ты романтик или потребитель, как Гортензия?
– Вынужден тебя разочаровать, Жози, но на данный момент я охочусь за жирной богатой телкой. Так что учусь быть жирным телком!
– Ясно. В общем, я одна среди вас такая клуша, как всегда…
– Ну нет, не одна! – проворчала Гортензия. – Есть же еще красавчик Лука! А кстати, почему он отсутствует? Ты его не пригласила?
– Он встречает Рождество с братом.
– Надо было и брата пригласить! Я видела его фотку в Интернете. Агентство «Сапфир», галерея Вивьенн. Этот Витторио Джамбелли обалденно красивый! Такой загадочный язвительный брюнет. Уж я бы его не упустила!
Их разговор прервал еще один звонок в дверь: явился Филипп с целым ящиком шампанского. За ним мрачно плелся понурый, тихий Александр.
– Шампанского на всех! – провозгласил Филипп.
Гортензия запрыгала от радости. «Рэдерер Розе», ее любимое шампанское! Филипп поманил Жозефину в прихожую – якобы помочь повесить их пальто.
– Надо поскорей развести кутерьму с подарками. Мы только что из клиники, это было ужасно.
– Стол накрыт. Индейка почти готова, через двадцать минут можно садиться. А потом подарки.
– Нет! Сперва подарки. Он тогда немного развеется. Поужинаем потом.
– Ладно, – согласилась она, удивленная его властным тоном.
– А Зоэ нет?
– Она у себя в комнате, сейчас позову…
– А ты-то как?
Он взял ее за руку, притянул к себе.
Она почувствовала тепло его тела под влажным шерстяным пиджаком, ее уши вспыхнули; она поспешно затараторила, скрывая замешательство: да-да, ничего, будь добр, разожги камин, а я пока переоденусь и причешусь. Он прижал палец к ее губам, постоял с минуту, пристально глядя на нее – Жозефине показалось, что прошла целая вечность, – и со вздохом сожаления отпустил.