Чем звезды обязаны ночи - стр. 8
Вдруг поднялся ветер, и я потерял равновесие. Спина выгнулась, нога скользнула в пустоту. Я наверняка свалился бы, если бы не выступ, в который я вцепился в последний момент. Сердце рвалось из груди. На бедре кровоточила ссадина. Я еле сдержался, чтобы не выругаться в голос. Мне еще придется платить за этот паршивый костюм, который я больше никогда не надену. Когда меня перестало трясти, я обрадовался. Моя вылазка обретала очертания настоящего приключения. В голове уже роились цветистые фразы, которыми я буду живописать эту эпопею в газетной передовице.
В конце концов я добрался до самой темной части парка. Шум далекого прибоя смешивался со стрекотом сверчков и тихим журчанием фонтанов. Воздух наполнял чудесный запах – тонкий аромат цветов, которые, должно быть, распускались с наступлением ночи, как в садах султана. Поистине сказочный аромат.
Вдруг упала дождевая капля. Потом вторая. За ними последовал порыв ветра, снова едва не сбивший меня с ног. Я набросил пиджак на пики ограды и полез через решетку. Сверкнула молния. Гроза обрушилась на меня с неожиданной яростью. Сквозь струи воды я разглядел какую-то беседку. Пока я туда добежал, успел промокнуть до нитки. С несчастного костюма текла вода, шляпа превратилась в бесформенную губку. Я походил на клоуна – пародия на репортера с размокшим блокнотом. Но, черт возьми, у меня получилось!
3
– Итак, вы знали мою мать?
Гостьи ушли, в доме тишина и покой. Роза кивает и протягивает мне дымящуюся чашку с чаем.
– И твою мать, и бабушку тоже. Колетт была мне как сестра. Мне так жаль, что она не видит тебя сейчас! Она бы гордилась тобой.
Колетт? Это имя мне ничего не говорит. Взгляд Розы затуманивается. Я молчу и внимательно ее слушаю. За окном непроглядная ночь, различаются только причудливые очертания больших деревьев.
Роза выросла в этом доме. В окружении женщин ярких, свободных и увлеченных, любивших мужчин почти так же, как шампанское. Когда-то она была хозяйкой мастерской по изготовлению эспадрилий, известной в весьма взыскательном мире парижской моды. Там работали женщины, которым она помогала найти свою дорогу в жизни. С той поры дело перешло в другие руки. Но сохранилась традиция принимать тех, кто нуждается в убежище, тепле, очаге – на несколько дней, а порой и лет.
– Бедняжки, – грустно улыбается Роза. – Женщины, которых жизнь не щадила.
Таких набралось немало, и они обосновались в деревне, как и те сестры-близняшки, чей дом располагался через дорогу. Маленькая дружная женская община, время от времени собиравшаяся на совместный ужин. Иногда в честь дня рождения одной из них дамы принаряжались – в память о лучших временах. Роза, конечно, постарела, но на сердце у нее не было ни морщинки.