Человек на закате - стр. 10

поскольку наплевать потомкам будет

на всё, что было некогда до них.

Потеря, глупость, неурядица —

они фонарь в дороге дальней,

поскольку жареная задница

гораздо интеллектуальней.

Нет, я отнюдь не хладный стоик,

и мне страшнее год от года,

что в жизни этой ждать не стоит

благополучного исхода.

Шла пьянка, тлели искры спора,

а я гадал в тоске обвальной,

кому кого придётся скоро

уважить рюмкой поминальной.

На склоне жизни всё былое,

что вспоминается и помнится,

уже лихое, удалое

и залихватское, как конница.

Сегодня мне подумать удивительно

в уютности закатного тепла,

что жизнь моя, мелькнувшая стремительно,

всегда весьма медлительно текла.

Ни в чём на свете не уверен,

лишён малейших упований,

теперь я начисто потерян

для всех общественных деяний.

Я по кругозору – обыватель,

мне уютен узкий кругозор,

а наружу выглянешь некстати —

срам повсюду, мерзость и позор.

Хоть и редки во мне воспарения,

на земле я недаром гощу:

в этом мире, где три измерения,

я четвёртое нагло ищу.

Мой поезд уже, в сущности, ушёл,

покоем я дышу на тихой станции,

а будет ли мне завтра хорошо,

решат на небе высшие инстанции.

Житейский путь отнюдь не гладок,

убог без воли и желания,

а духа пакостный упадок —

опасней тягот выживания.

С возрастом хотя немало сложностей,

жаловаться глупо и негоже:

старость – ущемление возможностей,

но зато обязанностей – тоже.

Какой мечтой себя ни грей,

а не исполнишь ни одну;

срываться поздно с якорей,

когда уже прирос ко дну.

Куда от современности уйдёшь —

от шума, балагана, пантомим?

А бал повсюду правит молодёжь,

размахивая либидо своим.

Сочиняю стихи как могу и хочу,

назиданий в них нету нигде;

то, что я никого ничему не учу,

мне зачтётся на Страшном суде.

Увяли нынче хрупкие цветы,

а ты ещё никак не веришь в это;

наивность – это признак чистоты,

однако же и глупости примета.

Что оставили мы для внучат

в их нелёгком житейском пути?

Всюду клумбы прогресса торчат,

но цветочки на них – не ахти.

Люблю любые торжества:

в угаре пьяного приятельства

во мне гуляют вещества

покоя и доброжелательства.

Подыскал я кино, где счастливый конец,

после выпил с любимой женой,

и подумал: дурак, а живу как мудрец —

мало надо мне в жизни земной.

Нас тянет – это старости печать,

буравя равнодушия броню,

советовать, учить, и поучать,

и даже проповедовать херню.

Состарясь, не валяюсь я ничком,

а радость я несу себе и людям:

вот сядем со знакомым старичком

и свежие анализы обсудим.

Мне фактов и мыслей вязанку

собрало житейским течением,

и многих событий изнанку