Человеческие поступки - стр. 23
Они вышли из кабины грузовика. Открыли задвижку в задней части кузова и, снова работая парами, начали переносить наши тела, хватая их за руки и за ноги. Соскальзывая и цепляясь за подбородок и щеки, я следовал за своим телом. Я парил над одноэтажным домом, в котором не светилась ни одна лампочка. Хотелось узнать, что это за здание. Хотелось узнать, куда нас привезли, куда сейчас несут мое тело.
Они вошли в чащу за пустырем, где беспорядочно росли деревья и кусты. По указанию человека, на вид старшего по званию, наши тела снова сложили крест-накрест. Мое тело в этот раз было вторым снизу, поэтому, придавленное другими, оно сплющилось. Но крови, которая могла бы вытечь под такой тяжестью, в нем уже не осталось. Запрокинутая назад голова, закрытые глаза, приоткрытый рот – мое лицо в тени кустарников выглядело еще бледнее, чем раньше. Тело мужчины, уложенное на самом верху, они накрыли соломенным мешком, и теперь башня из мертвых превратилась в труп огромного чудовища с несколькими десятками ног.
Они ушли, и стало еще темнее. На западе медленно растворились последние краски вечерней зари. Я устроился сверху на башне из тел и наблюдал, как бледный полумесяц пробивается сквозь окутавшее его серое облако… Лунный свет уронил тень на чащу и на лицах мертвецов запечатлел узор, похожий на причудливую татуировку.
Кажется, время близилось к полуночи, когда я почувствовал чье-то очень тихое и нежное прикосновение. Я лишь ждал, что будет дальше, не зная, кому принадлежит эта безмолвная тень без лица и тела. Я хотел вспомнить, как можно разговаривать с духом, но осознал, что никогда не учился этому. Кажется, и этот дух тоже не знал, как завязать разговор. Все наши усилия мы направили на то, чтобы наладить контакт, но единственное, что нам удалось – лишь почувствовать, что мы думаем друг о друге. Наконец, словно потеряв надежду, незнакомый дух отлетел прочь, и я снова остался в одиночестве.
Все глубже становилась ночь, и все чаще стали появляться духи. Если возникало ощущение тихого прикосновения к моей тени, то я не сомневался – это другой дух. У нас не было ни рук, ни ног, ни лица, ни языка, поэтому мы лишь безучастно соприкасались тенями, задумывались, кто бы это мог быть, и разлетались в разные стороны, так и не сумев заговорить. Каждый раз, когда с меня соскальзывала очередная тень, я смотрел в небо. Мне хотелось думать, что полумесяц, подернутый облаком, смотрит прямо на меня, как чей-то зрачок. Однако это был всего-навсего абсолютно пустой серебристый камень, огромная суровая глыба скальной породы, где нет жизни.