Чарующий апрель - стр. 2

Она везде сопровождала мистера Уилкинса, этого гладко выбритого и симпатичного мужчину, который одним лишь своим присутствием мог украсить любую вечеринку. Уилкинс имел особый вес. Все знали, что его высоко ценят старшие партнеры. Окружение сестры восхищалось им. Он с чувством, толком и расстановкой рассуждал об искусстве и художниках. Всегда был сдержан. Без излишеств. Ни словом больше, ни словом меньше. Складывалось впечатление, будто он сохраняет все сказанное им. Он выглядел настолько надежно, что зачастую повстречавшие его на вечеринках испытывали разочарование в собственных поверенных, после чего беспокойно прекращали с ними всякие отношения, спрятавшись под крыло Уилкинса.

Естественно, миссис Уилкинс оставалась незамеченной. «Ей бы, – говорила золовка, будто после внимательного рассмотрения очередного дела выносила приговор, – следовало оставаться дома». Но Уилкинс не мог себе такого позволить. Как и всем юристам, занимавшимся семейными вопросами, ему было положено иметь жену и демонстрировать ее. По будням он водил супругу на вечеринки, а по воскресеньям – в церковь. Будучи довольно молодым человеком, он пытался найти клиенток среди пожилых дам, поэтому не пренебрегал службами, на одной из которых миссис Уилкинс и узнала о миссис Эрбутнот, однако до сих пор не перемолвилась с ней ни словом.

Она видела, как эта дама умело руководила детьми бедняков, когда сопровождала их к церковным скамьям. Во главе учеников воскресной школы она приходила ровно за пять минут до выхода хора и аккуратно устраивала мальчиков и девочек по отведенным им местам, затем призывала их встать на колени для первой молитвы, после чего им следовало снова подняться, как раз под торжественные звуки органа, когда двери ризницы распахивались, входили священнослужители и хор, готовые исполнить литанию и прочесть заповеди. Пусть лицо ее и выглядело печальным, она явно отличалась деловитостью. Это сочетание удивляло миссис Уилкинс, поскольку Меллерш, в те дни, когда ей удавалось раздобыть для него камбалу, любил повторять, что занятым делом людям некогда печалиться и что тот, кто хорошо выполняет свою работу, всегда весел и бодр.

В миссис Эрбутнот не было ни веселья, ни бодрости, хотя с детьми из воскресной школы она управлялась довольно живо. Но когда миссис Уилкинс отвернулась от окна и увидела ее в клубе, в той не было ничего живого. Сейчас же она крепко держала газету двумя руками, уставившись на что-то на первой полосе «Таймс». Лицо ее, как и прежде, напоминало лик разочарованной, но терпеливой Мадонны.