Централийская трагедия. Книга первая. Осень 1961 - стр. 7

– Ты слышишь меня?! Что ты молчишь?! Слушай, когда я говорю с тобой! – не унималась мама, а это, в свою очередь, выводило меня из терпения.

– Зачем мне слушать то, что я слышал уже тысячу раз? Если бы ты сказала что-то новое, я, может, и послушал бы, – процедил я сквозь зубы.

Мама сдалась, тяжело вздохнула и, отвернувшись, разрыдалась. У меня защемило сердце, и я признал в душе, что пусть я был бы тысячу раз прав, это не стоило той боли, что я ей причинил.

Я было потянулся обнять ее, но в то же мгновение передумал. Я долго вынашивал обиду на нее. После того, как отец оставил нас, наше общение разладилось, стало сухим и холодным. Мы отдалились и перестали проявлять друг ко другу ту нежность, которая присутствовала в наших отношениях, когда я был ребенком. Мы жили словно на пороховой бочке, и любое неосторожное слово могло спровоцировать конфликт.

Не стану отрицать, она была женщиной доброй и мягкой, но неизощренной умом. Она знала, что я считаю ее глупой, и это ее оскорбляло. Но мы любили друг друга, хоть и не признавались в этом. Я до самой смерти, если по милости богов она будет мне дарована, не прощу себе, что не обнял ее тогда. Если бы я знал, что то был последний раз, когда я мог это сделать…

Я пробудился от воспоминаний, так как остро почувствовал на себе чей-то взгляд. Будто кто-то следил за мной. Действительно, я заметил, как штора одного окна в первом этаже колыхнулась.

Я пошел по дорожке неторопливо и даже как-то нехотя, но без колебаний.

Моя рука впервые дрогнула, когда я наконец достиг массивной эбонитовой двери и поднес палец к звонку. Какая-то неведомая сила отдернула меня в тот момент. Я часто думал впоследствии, как бы сложилась моя жизнь, если бы я поддался тому предчувствию: вернулся в солнечную Филадельфию, извинился перед матерью и пил с ней чай из ее любимых изящных фарфоровых чашек, которые выглядели чужеродными в нашей грязной и затхлой кухне. Антикварный сервиз веджвудской мануфактуры был единственной ценностью в нашем доме, которую мама не продала. Этот набор голубых с белым барельефом чайных чашек с блюдцами родителям подарили на свадьбу, и мама хранила его с ностальгическим трепетом. Несмотря на то, что мама плохо отзывалась об отце, она никогда не переставала его любить. Я знал это, благодаря тому сервизу и джазовым композициям о несчастной любви, которым мама подпевала.

***

Я все-таки нажал на кнопку. Раздался звон, от которого я вздрогнул. В то же мгновенье за дверью послышалось какое-то движение. «Как будто действительно поджидали», – подумал я тотчас. Я заранее известил Хелену, что собираюсь приехать в ближайшее время, но не предупреждал, в какой день.