Центр жестокости и порока - стр. 60
И опять ей никто не ответил, и Юля предположила, что пришла пора действовать; озабоченная поставленной целью, все же инстинктивно ступая на цыпочках, она приблизилась к безмятежно отдыхавшему пьянице; внимательно вглядевшись и не заметив никаких признаков осознания происходящей действительности, Лиса кинула на диван кредитную карту, после чего протянула руку за предметом, неизменному спутнику любой представительнице прекрасного пола. Вдруг! Неожиданно открыв вмиг изменившиеся глаза (они наполнились каким-то необычным свойством, можно даже сказать, зловещим, невероятно похотливым, желанием), мужчина в ту же секунду схватил девушку за ладошку, протянутую к небольшому аксессуару, и, резко дернув, приблизил великолепным туловищем к себе; затем, обхватив прекрасное тело второй, свободной, конечностью, прижал к старому, неприятному корпусу и стал покрывать невероятно очаровательное лицо крайне неприятными поцелуями.
Конечно же, девушка стала нескончаемо верещать и активно брыкаться, пытаясь вырваться из цепких объятий, но престарелый мужичок оказался на удивление сильным, и выбраться из его «стиснувшихся тисков» не было никакой маломальской возможности. Пахнувшее алкоголем, а еще и какой-то старческой гнилостью, вонючее дыхание мерзопакостного насильника, оказавшегося поистине вероломным, было настолько неприятным, что красавицу, мгновенно охваченную естественным, паническим страхом, не вырвало лишь потому, что еще в детском доме она смогла воспитать в себе невероятную стойкость характера, дополнительно впоследствии натренированного еще и в непростой «уличной жизни».
– Отпусти, дядя! – кричала она что есть мочи, прекрасно понимая, что будет в дальнейшем. – Мне всего пятнадцать лет!
– Да мне, собственно, «по херу»! – отвечал ей грубым тоном мужчина, одновременно пытаясь перевернуть захваченную жертву на спину, чтобы самому оказаться в более выгодном положении, другими словами, сверху.
Как девушка не была напугана, но она все-таки смогла логически рассудить, что если окажется под «мерзким уродом», то шансов выйти из сложной ситуации целой и невредимой у нее, что бы не думалось, но уже не останется; отлично осознавая крайне незавидные перспективы, она вырывалась как только могла и всеми силами пыталась высвободиться из цепких объятий престарелого извращенца. Но он в свою очередь точно так же не сидел сложа руки и, применяя нехилое противодействие, старался уложить юную красавицу на спину, одновременно пытаясь заглушить ее крики отвратительным ртом, впиваясь сморщенными губами в гладкие и просто манящие губки обманным путем завлеченной жертвы (следует уточнить, у него получалось довольно-таки неплохо, вследствие чего Юлины крики, вырываясь наружу и попадая в смердящую, зловонную пасть, превращались в безвольное, еле слышимое, мычание). Борьба подходила к окончательной кульминации – надежды на спасение не было! Худощавый, на вид невзрачный, мужчина в итоге оказался жилистыми, невероятно физички развитым типом и постепенно добивался омерзительной цели, все более подчиняя злой воле невинную мученицу, склоняя ее в лежачее положение и отнимая у юной особы возможность к сопротивлению. Вот Лисина уже спиной оказалась на гладкой поверхности кожаного дивана, вот уже сверху на нее навалилось, как оказалось, сильное тело, вот уже насильник стащил с нее куртку и стал расстегать верхнюю пуговицу на джинсах – и вот именно в последний момент рука отчаявшейся страдалицы наткнулась на брошенную на поверхность дивана дамскую сумочку. Словно какие-то молоточки застучала во взбудораженной голове навязчивая мысль о предполагаемом спасении, и, пока пожилой извращенец был занят снятием предмета одежда, плотно прилегающего к несравненным бедрам, она привычным движением расстегнула нехитрый замочек, откинула верхний клапан и запустила внутрь юркую ручку.