Центр жестокости и порока - стр. 31
– Пожалуйста, не трогай меня; мы не знали, что дом принадлежит такому человеку, как ты… поверь, если бы похожее подозрение слегка закралось к нам в голову, то мы бы ни за что на свете не сунулись в роскошные хоромы, а нашли бы себе другое, более простое, пристанище.
Аронов, как уже сказано, не был уже настроен настолько кровожадно, как, скажем, несколькими минутами ранее, но в запале, пока бомж произносил монолог, моливший о снисхождении, все-таки десяток раз съездил его прочным ботинком по отвратительной физиономии, а заодно и остальным частям гниющего, излучающего неприятный смрад, тела; наконец, вероятно все-таки исчерпав мстительность в основном дружелюбной натуры и выплеснув весь негатив, копившийся в нем последние несколько месяцев, мужчина, так или иначе, но все же остановился. Как бы там ни было, второму беззащитному человеку, а проще говоря, «попавшему под раздачу» бомжу, он причинил телесных повреждений значительно меньше и сумел-таки не довести выброс злобных эмоций до более тяжких последствий.
– Пойдем, – сказал он, тяжело дыша от душившего гнева, – заберешь первого товарища и мотайте, «на хер», отсюда подальше, пока я не зашелся сердцем и обоих вас не прикончил.
Отхаркиваясь кровью и утирая багровые слезы, перепачканные с потом и грязью, бомж не возражая поднялся и послушно поплелся следом за отставным офицером; однако, когда тот в конце концов достиг пределов хозяйственного участка и обернулся назад, то обнаружил, что вынужденный спутник удивительным образом испарился, не оставив о себе никаких сопутствовавших напоминаний, даже тошнотворного, вонючего запаха.
– Хорош друг, – скорчил бывший полицейский саркастическую гримасу, имея в виду взаимовыручку двух социально опущенных личностей, – ну что же, придется самому от него избавляться.
Рыжий так и продолжал лежать в том же самом положении, в каком его недавно оставил отставной полицейский – в форме эмбриона, скрючившего руки и ноги; он не подавал никаких признаков жизни, и, единственное, то раздувавшийся, то вновь уходивший внутрь носа кровяной пузырь свидетельствовал, что «измочаленный бомжик» пока еще остается живым. Недолго думая, неглупый защитник правопорядка, юридически отлично подкованный и, как следствие, мгновенно сообразивший, чем именно условно-осужденному может вылиться внезапная смерть человека, пускай и никчемного, но все-таки неотъемлемого члена современного общества, вызвал по мобильнику скорую помощь, намереваясь не позволить «куску пахнущего дерьма» благополучно скончаться. Однако приехавшие медработники повели себя несколько неадекватно; другими словами, она неожиданно заявили, что транспортировкой опустившихся личностей – а тем более их спасением! – они заниматься не будут, вследствие чего пусть хозяин дома сам придумывает, куда бы «издыхающую мерзость» пристроить.