Бывший. Вспомнить всё - стр. 52

Но тогда подобные мысли казались мне бредом. Он же дядя. После смерти отца - его родного брата, сам мне был почти как отец. И все странности казались плодами больной фантазии.

Это потом я узнаю, что он всю жизнь был неравнодушен к моей матери. При любой возможности подкатывал к ней за спиной отца. И после его смерти очень настойчиво добивался маму, но она была непреклонна. Поэтому отношения у них были настолько натянутыми. И за меня мама переживала не зря. Предвидела, что вместо нее этот паук попробует затянуть в свои сети меня. Страшно, мерзко, но это чистая правда, которая открылась слишком поздно.

Еще все больше начали смущать дядины подходы к лечению. Нет, он был безусловно талантливым врачом, но к людям относился, как к подопытным кроликам, бездушному биоматериалу для экспериментов. Ему было важно добраться до сути сложных процессов, происходящих в мозгу, но мне казалось, что греет его, прежде всего, тщеславие, а не желание помочь больным. Тогда я всерьез задумалась о том, что находится в подземных этажах больницы, куда доступа у меня никогда не было.

Однажды я обнаружила у дяди папку на ноутбуке, где были собраны данные очень сомнительных исследований. Когда я начала задавать вопросы, дядюшка разозлился, что я лезу не в свое дело. Хорошо, что я догадалась сбросить эту папку и ещё кое-какие данные в облако.

А уже на следующий день вечером, в ночь перед отлетом домой, дядя пришёл ко мне в номер под предлогом необходимости обсудить важный проект.

Я не сразу поняла, что он пьян. И обсуждение проекта быстро переросло в откровенные домогательства. Зато маски были сброшены, дядя Панкрат показал свое истинное лицо и совсем не отеческие намерения.

Он дал ясно понять - моё профессиональное будущее возможно только рядом с ним в качестве его любовницы. Я была в шоке. Это так грязно, так ужасно, что не укладывалось в голове. Но отказов дядюшка не принимал. В тот вечер он вообще был не в себе. Я с трудом могла узнать его. Он говорил ужасные вещи о моем отце и маме. А потом, когда я потребовала, чтобы он убирайся из моего номера, началось самое страшное. Он набросился на меня, силой принуждая к близости.

Спас меня тот, кого я меньше всего ожидала увидеть в Париже. Олег. Он и еще какие-то парни совершенно неожиданно появились в номере и забрали меня оттуда еле живую от страха.

Я тогда тоже рыдала в его руках, а он успокаивал. Покачивал в руках, говорил нежные слова. До утра я позволила себе забыть о его предательстве. Не спрашивала ничего, и он не говорил. Я запретила обсуждать эту тему. Не было сил тогда для разборок. Я перегорела, как лампочка. Отключилась.