Бывшие. Ты не наш. Мы не твои - стр. 7
Я вскакиваю в полной растерянности. Вроде бы и правда на моей стороне, а отчего-то сердце ноет. Не могу выставить на улицу эту парочку, но и у себя оставить не могу. А где правду ночью искать, тоже не ведаю.
Решительно иду в коридор, оттуда — в кухню, где слышу, как незнакомка гремит кастрюлями. Она стоит у плиты. В одной руке крышка, а в другой половник с чем-то невероятно вкусным, судя по запаху.
Голодный живот сводит судорога. Еще бы! Двое суток без еды! Незнакомка как раз подносит поварешку ко рту.
— Слушайте…
— Ой! — испуганно вскрикивает женщина.
Она взмахивает поварешкой, и все ее содержимое, как пуля из пистолета, летит мне в голову. Реакция у разведчика должна быть отменной. Но моя, видимо, подустала за долгое время в горячей точке. Я не успеваю отпрянуть, как пылающее жаркое впечатывается в мою физиономию.
— Твою ж мать! — ору что есть силы, смахивая горячую картошку.
Бросаюсь к раковине, сослепу не могу найти кран.
— Сейчас. Я сейчас, — лепечет рядом женщина. — Вот полотенце.
— Да включи ты эту чертову воду!
— Не ругайтесь! В доме ребенок!
Я сойду с ума с этой клушей, которая волчком кружится на месте, толкает меня, но не открывает кран.
— Не кричите на маму! — взвизгивает до кучи девчонка и бьет меня по спине чем-то твердым.
Наконец слышу журчание воды и сую под струю ладони. Лицо горит огнем, ладоням тоже досталось.
— Дайте полотенце, — приказываю, не открывая глаз.
— Держите.
Шарю руками, но никак не могу найти тряпку. В ярости распахиваю веки: женщина стоит ко мне спиной и протягивает полотенце в сторону. Выхватываю его из рук, погружаю в вафельную ткань лицо и застываю.
Вот попал! Еще и мордой красной щеголять буду.
— Вы проголодались? — с дрожью в голосе спрашивает незнакомка. — Садитесь с нами ужинать.
Я бросаю полотенце в раковину, бегу к зеркалу, несколько пылающих пятен, но в целом жить буду.
— Предлагаете компенсацию за увечье? — ехидно спрашиваю ее. — Или плату за проживание. Тут тарелкой рагу не отделаетесь.
Я подмигиваю, девица краснеет.
— Ты плохой дядя! — неожиданно вскрикивает девчонка.
И смотрит на меня волчонком такими же карими, как у матери глазами. Вот только волосенки волнистые, а губы и нос вовсе не похожи.
«В отца, наверное, — решаю я. — И где этот хмырь болтается?»
— А тебя не учили, что со старшими надо вежливо разговаривать?
Я беру ложку, погружаю ее в рагу, вылавливаю кусок мяса, сую его в рот. М-м-м…
Чуть не мычу от наслаждения. Запах от тарелки с картошкой идет умопомрачительный, а вкус просто волшебный. Или я просто давно не ел домашней еды.