Бывшие. Ты не наш. Мы не твои - стр. 9

Я встаю, собираю посуду. По армейской привычке сразу мою и складываю тарелки на расстеленное полотенце. Выхожу в коридор, замечаю под вешалкой свою сумку. Радуюсь ей как старой знакомой. Хватаю мыльно-рыльное, сменное белье и бреду в ванную.

Контрастный душ помогает прийти в себя. Струи воды бьют на макушку, снимают боль.

«Что же делать? Что? — всплывают вопросы. — Придется уходить».

Решаю завтра наведаться в полицию, а мэрию города, даже не знаю, куда еще идти, чтобы разобраться с досадной ситуацией.

Телефон вибрирует от звонка, пока тянусь за ним, сваливается в раковину.

— Да, слушаю! — рявкаю в трубку.

— Пришел в себя? — голос полковника звучит глухо.

— Да, — удивляюсь я. — А как узнали?

— Ну, звонил уже. Сначала не понял, что за краля взяла трубку, думал, ты сразу по девочкам пошел.

Командир смеется, я тоже. И правда, должен был снять бабу и трубы прочистить, а грохнулся в обморок. Мужик называется!

— Вот и отдохнул на гражданке. Хочу назад.

— Ты того, не дури! Я уже дал команду разобраться. Что за выкрутасы у твоей мэрии? Живого человека признали погибшим.

— Так, это не мэрия. Наверняка наши что-то напутали.

— Короче, не дергайся. Я тебе отель снял, пару дней перекантуешься, а там все и разъяснится.

— Михалыч, спасибо, — к горлу подкатывает ком. Наш полковник настоящий батя всем подчиненным. — Да я сам.

— Сам ты будешь на передовой командовать и молодняку хвосты крутить, а сейчас слушай приказ! — я даже голышом вытягиваюсь по стойке смирно. — Поезжай в отель и не спорь с хозяйкой. Разберемся.

— Слушаюсь, товарищ полковник!

Командир отключается, а я хватаюсь за бритву. Боевой щетине приходит конец, расправляюсь с ней как с террористами, смело и решительно. Смотрю на гладкий подбородок и не узнаю себя: все лицо загорело, а здесь белая кожа. И зачем брился, идиот.

Ну, что сделано, то сделано. Одеваюсь, выхожу из ванной. Незнакомка стоит в коридоре, оперевшись плечом о косяк. Неужели караулит, не стащу ли чего? Неприятная особа. Красивая, аж скулы сводит до чего красивая, мое естество реагирует на нее сразу, а неприятная.

— Ариша уснула, — сообщает мне: хотя я не спрашивал.

— Угу. Я рад, — буркаю в ответ.

— Спасибо за посуду. Может, поговорим?

— Не надо. Я ухожу.

Бросаю грязные вещи в сумку, обуваюсь.

— Куда вы идете? — в ее голосе появляются истеричные нотки.

Я поднимаю голову, смотрю внимательно на нее. Она будто палку проглотила: стоит ровненько, пальцы по-прежнему стиснуты в кулаки, а сама бледная как смерть, только черные глаза горят на пол-лица. Того и гляди в обморок уже она грохнется.