Быть шехзаде - стр. 9

Я не знаю, что страшнее.

Во дворце пахнет не корицей и не розовой водой. Пахнет медью. Сухой землёй. Как будто кто-то уже копает погребальную яму, но не за стенами, на улице, а внутри, под мрамором.

Я иду босиком. Так тише. Так лучше слышно, как говорит гарем.

Он больше не поёт. Он гудит. Так гудит улей, когда матку выносят мёртвой.

За ширмой, куда детям нельзя, стоят стражники – балтаджи. Говорят приглушённо, но у них голоса тяжёлые, как мокрая ткань.

Один говорит:

– Он просил увидеть повелителя. Дважды. Безрезультатно. Она не позволила…

Другой отвечает:

– А что повелитель скажет? «Ты мне сын, но…»

Они смеются. Тихо. Не от радости. От страха.

Я зажимаю уши, но не слишком сильно. Я всё равно слышу: