Букет ландышей - стр. 12
Но она уже начала щебетать о прошедшем дне и скучище на работе, странностях этого злосчастного Соловьева, заодно доставая из холодильника продукты для ужина.
– Так и не попробую я, похоже, это знаменитое мясо в брусничном соусе, – весело упрекнула она его.
Рудаков улыбнулся и решил отложить разговор на потом.
Глава 3.
Дверь Марье открыла мать Полины Извековой – женщина средних лет в черном платке. На усталом лице ее не было ни кровинки, глаза выплаканы, жесты медленны и неуверенны, будто она вообще плохо понимала, где она находится.
Быстрицкая, подобающе случаю одетая во все черное, поздоровалась как можно мягче и представилась.
– Мне хотелось бы поговорить с вами. Хотя я и представляю интересы виновника аварии, но может быть, что-то могу сделать и для вас? Он предлагает вам хорошую сумму в качестве компенсации.
– Проходите, – пригласила женщина тихо.
Марья проследовала за ней в уютную просторную квартиру. Кроме них, здесь никого больше не было. Она присела на предложенное ей кресло и огляделась.
Семья была состоятельная, о чем свидетельствовала достаточно дорогая обстановка. Естественно, в связи с только что прошедшими похоронами, все стеклянные поверхности были завешены. Фотография красивой девушки стояла на самом видном месте, перед ней теплилась лампадка и лежали гвоздики.
– Конечно, понимаю, что это мало поможет и утешит вас в вашем горе, но водитель просит у вас прощения и предлагает вам деньги, чтобы хоть чем-то искупить вину. Ваше право, конечно, отказаться, но, думаю, сейчас эти средства вам не повредят. Вы сможете использовать их в память о вашей дочери, – тихо заговорила Быстрицкая.
– Да, конечно, – эхом отозвалась Извекова. – Это же несчастный случай.
– Да, – подтвердила Мария мягко. Она выложила на стол конверт с деньгами и придвинула к ней лист бумаги и ручку: – Не могли бы вы написать расписку, что получили деньги?
– Да, конечно, – повторила Извекова, видимо, ей сейчас было совершенно все равно. Машинально она вывела текст расписки и отдала его Марии. Та убрала лист в сумку и подыскивала теперь слова, как бы повежливее уйти.
– Моя девочка, – вдруг разрыдалась хозяйка. – Она была такая красивая, только начинала жить, и Эдик такой хороший мальчик.
– Они давно встречались? – спросила Быстрицкая, чтобы поддержать разговор.
– Полгода, – прошептала мать. – Такая красивая пара, посмотрите, правда же? – и протянула фотографию, одну из лежавших рядом с ней на столике.
– Правда, – согласилась Быстрицкая, разглядывая веселых молодых людей на фото. – Первая любовь, я понимаю.