Букет ландышей - стр. 11

– Да, уже, – отозвалась Мария машинально и обратилась к клиенту: – Я сделаю все в соответствии с вашими пожеланиями, но мне действительно пора. Благодарю за приятный вечер, – и поднялась из-за стола.

– Не за что, – к Соловьеву вернулось его обаяние, и он пустил вдогонку последнюю стрелу: – Разрешите вашу руку на прощание?

Маняша бросила на мужа взгляд, проверяя его реакцию, и подала руку Соловьеву, а он вдруг с наглой улыбкой поцеловал эту руку:

– Весьма признателен вам за все.

Рудакову стоило больших усилий сдержаться и ничем не выдать всего урагана чувств, овладевающих им сейчас, тем более рядом была жена. Он поймал довольный взгляд соперника и его ухмылку, жевалки его невольно заходили от напряжения, а кулаки сжались сами собой. Дмитрий обнял Маняшу за плечо, прижал к себе поплотнее и повел прочь.

У входа им снова встретился Столешников, весьма обрадованный тем, что скандала не получилось. Но опять ничего не успел сказать, потому что Рудаков с Быстрицкой почти пролетели мимо него на выход.

Лишь в машине, немного успокоившись, Дмитрий поцеловал супругу и сказал с усмешкой:

– Каждый раз, когда ты оказываешься в этом ресторане, мне приходится тебя спасать.

– Ну и не каждый, – засмеялась Маняша. – В прошлый раз увел меня не ты.

– Да, но я пытался хотя бы, – оправдывался Рудаков, заводя машину. – Если ты тогда наклюкалась и сопротивлялась, что ж мне тебя, на плечо взваливать и тащить надо было?

– Я этого боялась вообще-то, – ее смех успокаивал его. Дмитрий улыбнулся ей в ответ.

По дороге домой они вспоминали детали того дня. Маняша, уверенная, что Дмитрий ей изменил, набралась тогда порядочно и долго не выходила из туалета, когда он попытался увести ее домой. Пришлось применить хитрость и сыграть на ее любопытстве, чтобы она хотя бы вышла из дамской комнаты и не уснула там. И только помощь Столешникова, который лично доставил ее домой, спасла девушку от серьезного конфуза. А Дмитрию пришлось отступить перед ее упрямством, ведь он тогда обидел ее недоверием.

Дома голодный Лимон, устроив обоим выговор за свои страдания, недовольно орал все время, что они разувались и шли к кухне.

– Сейчас-сейчас, – заверил его Дмитрий и насыпал в миску корм.

Котяра, не соизволив поблагодарить, окунулся туда мордой и начал есть.

– Обнаглел, – заметил Рудаков, обнимая Маняшу.

Вот он – его мир, где он спокоен, уверен, счастлив. И он никому не позволит разрушить его.

Любимка потянулась к нему, обвив руками его шею и прошептала:

– Я скучала.

За это можно было многое отдать.

– Я тоже, малыш, – Рудаков поцеловал ее, раздумывая, стоит ли сказать о том, что он узнал сегодня в больнице, и как она вообще отреагирует, что он вмешивается в ее дело.