Будни ваятеля Друкова - стр. 20
Пришлось с помощью Мини достать огромный фолиант из тележки, приспособить его на штабеле из шпал, неизвестно откуда здесь взявшихся. Сразу же обратил внимание на первую страницу, которая открывалось обращением Задорнова Теннисиста, главным образом, к детям трубопроводов. Шрифт был очень мелким и убористым, что-либо прочитать почти не имелось возможности.
Даже зоркий Миня пожал плечами и широко улыбнулся. Невероятна была и глубина его оскала. Денису Харитоновичу показалось, что он увидел в желудке попутчика и провожатого почти пережёванные куски недавно съеденной ящерицы. По-прежнему в огромной книге можно было прочитать только сам заголовок: «Обращение его величества президента Разгуляндии к народу страны».
Но вдруг мелкие буквы, будто сигаретный пепел с лысины проходящего некурящего гражданина под балконами, стал сдувать лёгкий ветерок. На странице отчётливо появился жирный контурный рисунок: огромный кукиш.
– Понятно, – пробормотал Друков, – это только вступительная часть. Дальше всё будет ясно. Я в этом не сомневаюсь.
Действительно, вторая страница прояснила всё. На ней тоже красовался контурный рисунок, но наполненный более четким и определённым смыслом. Это был огромный мужской половой член, он тоже предназначался для детей трубопроводов и для тех, кто скоро должен будет пополнить их ряды. А дальше всё чередовалась: фига – пенис, кукиш – фаллос и всё в таком же духе, на всех почти восемнадцати тысячах страниц.
Но всё довольно просто читалось. Власть останется не в руках уже давным-давно уничтоженных профсоюзов, а в лапах различных партий, олигархических кланов, воров и разбойников, а так же иностранных проходимцев разных рангов и уровней. А нищим и тем, кто принципиально не считает себя таковыми, ловить нечего. Всё уже давным-давно разделено теоретиками и практиками, диктаторами от научного и практического демократизма на «простое» и «сложное». Последнее и, к тому же, немногочисленное процветало и процветать будет.
Вовремя и стремительно Друков понял самое главное: читать здесь нечего. А это означало, что в дальней и нелёгкой дороге больше не ожидается ни коротких отдыхов, ни завтраков, ни обедов, ни ужинов. Ведь не до такой же степени Миня несмышленый, чтобы ни понять простоты самой идеи диктатуры научного и практического демократизма.
Лукаво подмигнув Мине, Денис Харитонович собрал последние, ещё имеющиеся в его теле, физические силы, и приподнял над собой фолиант. С большим удовольствием и непомерным азартом скульптор опустил его на голову Мине. На несколько минут с помощью этого неожиданного действия Друкову удалось отключить своего попутчика.