Размер шрифта
-
+

Бродяги Дхармы - стр. 31

– Я сам чистил тропы, терпеть не могу, когда тропа такая ретивая, Смит.

Мы забирались все выше, и за нами внизу уже завиднелось озеро, как вдруг в его чистом голубом бассейне мы увидели глубокие дыры – там били источники, будто черные колодцы, и видно было, как мечутся стайки рыбешек.

– О, это как раннее утро в Китае, и мне всего пять лет в безначальном времени! – громко пел я, и мне хотелось сесть возле тропы, достать блокнотик и писать об этом заметки.

– Посмотри вон туда, – пел Джафи, – желтые осины. Сейчас, вот только настроюсь на хайку… «Беседуем о литературной жизни – вдруг желтые осины».

В этой земле можно было легко постичь совершенство жемчужин хайку, написанных восточными поэтами, которые в горах никогда не напивались, ничего, только шли себе дальше, свежие, как дети, записывали все, что видели, без всяких литературных ухищрений, без причудливости выражения. Взбираясь, мы сочиняли хайку, а тропа вилась все выше по заросшему склону.

– Камни у края утеса, – говорил я, – почему не катятся вниз?

– Может, это и хайку, а может, и нет, слишком сложное, наверное, – сказал Джафи. – Настоящее хайку должно быть простым, как овсянка, и в то же время после него видишь подлинное; как самое великое хайку – возможно, величайшее из всех – вот это: «Ласточка прыгает по веранде с мокрыми лапками». Это Сики. Смотри, мокрые отпечатки лапок – как видение в уме, и все же в нескольких этих словах видишь этот дождь, льющий день-деньской, и чуть ли влажной хвоей не пахнет.

– Давай еще.

– Я сейчас свое придумаю, погоди… «Озеро внизу… черные дыры, проделанные колодцами» – нет, черт подери, это не хайку: хайку никогда много не бывает.

– А если сочинять их по-настоящему быстро, вот как идешь, спонтанно?

– Смотри! – возбужденно закричал он. – Горный люпин, смотри, какие нежно-голубые цветочки! А вон калифорнийские красные маки. Весь луг просто усыпан цветом! Наверху, кстати, настоящие калифорнийские белые сосны, их ты почти нигде больше не увидишь.

– Как много ты знаешь про птиц, деревья и все остальное…

– Я изучал их всю жизнь.

Потом, тоже еще на пути вверх, мы немного расслабились, разговор стал смешнее и глупее, и скоро мы дошли до поворота тропы, где была тенистая прогалина и мощный порожистый поток бился и бурлил на покрытых пеной камнях, скатываясь вниз, а через него был перекинут идеальный мостик – упавшая коряга; мы забрались на нее, улеглись животами вниз и долго пили воду, плескавшую прямо в лица: будто подставляешь голову под струю с плотины. Я лежал там целую долгую минуту, наслаждаясь внезапной прохладой.

Страница 31